А за ночь до этого многое передумала и на благо всех решила уйти. Лишь бы успеть пройти через перевал и спуститься к деревеньке Ог до вьюги. Последняя зимняя метель самая лютая и яростная, на месяц другой закрывает нашу долину в снежном капкане, и ни обоз сюда не проедет, ни охотник не пройдет. Время наступает голодное и холодное. Зверье непогоду чует, уходит из долины, а мы в снежных окопах последние запасы открываем, чтобы пережить Весеннюю Тосу. Одна беда, к перевалу дней десять хода, а от него тете моей еще десять. Итого двадцать дней и первые десять до бури и у меня их нет, потому что вьюга девица коварная. Хочет, придет пораньше, а захочет и опоздает на неделю или две.
Тетя Варрия с отцовской стороны давно к себе приглашала, а я все не решалась. Мечтала, что в ночь Ледокола Варос под венец позовет. И Севуню с дядей покидать не хотела, привыкла к ним. А теперь оставаться нечего, уходить надо. И решив так, на следующий день встретила Белого варвара в доме Олы. Мощный, грозный, в плаще, отороченном черными шкурами. Его движения плавные, взгляд хищный, с таким в толпе встретишься, десятой дорогой обойдешь. А я к нему шагнула.
Затаив дыхание и сжав кулаки, попросилась через три дня из деревни уехать.
Решила, что дам указания Саиру и Оле, как за раненным приглядывать, перевязывать, чем поить и кормить. Через три дня мужики наши с охоты вернутся, а с ними и Захар-травник от дальнего гребня придет. Втроем они справятся.
Решить решила, но свое оправдание ничего придумать не успела, а варвар и не позволил.
- Уйдешь, когда они смогут на ноги подняться…
Пусть так. Останусь, а Тосу в охотничьей сторожке переживу. Для меня важнее из дома дяди уйти, а потом и из деревни скрыться.
- Ваша милость, заберите в свой замок принца и его людей.
Три дня на подготовку к переходу в замок, два дня на объяснения с Захаром. Вдвоем с Саиром они справятся.
Не согласился Белый. Усмехнулся:
- Уехать ей надо, а по какой причине?
И что тут скажешь? Ничего.
- Тогда хотя бы принца в свой замок заберите…
Рак так… семерых солдат оставлю на попечение Олы и Захара, когда тот явится. А я с Саиром за принцем пригляжу. С ним мороки больше, раны глубокие, то в жар бросает, то в холод. И, как маленький, ест все, что предложат.
Оборотень своим уходом сказал - нет. А и у меня выхода нет. Уже не прошу, предупреждаю:
- Заберите принца в замок.
- Или что?
Как метнулся вниз, как за шею схватил, не заметила. Смотрю в черные глаза оборотня, а вижу Вароса и деревенских с грязными ухмылками, баб брезгливо оборачивающихся и Рату, что за дядю моего замуж не пойдет…
- Я все равно уйду. Заберите принца.
- Уйдешь? А кто отпустит?
Он и не отпустил.
Барон в тот же день уехал в столицу, дав указ Лису - с меня глаз не спускать. Думала, везение от меня отвернулось, оказалось - нет. Первые пятна чернухи у раненных солдат и Гаро появились к вечеру, озноб и судороги возникли вскоре. И все что подопечные мои съели и выпили, они всю ночь сплевывали. Пока старец и оборотни болезных мыли и ведра подставляли, я варила травы для прочищения и молилась, чтобы не помер никто. Чернуха болезнь страшная, через посуду и еду передается, сильного на ноги поставит, слабого в гроб заведет.
Обошлось. Принц в себя через два дня пришел, солдаты чуть позже. К тому времени мужики наши с охоты прибыли. Захар-травник осмотрел солдат и Гаро, поддержал решение об их переезде в замок белой стаи. Волки чернухой не болеют, это все знают. Не думала, что молодым дурехам благодарна буду за их «гостинцы», и вот оно как вовремя оказалось. А дальше что ни час в замке стаи, то новое знание. По крупице собрала, порадовалась, есть возможность уйти до Тосы. Для дяди камнем на шее не буду, грязь в его дом не принесу и тряпкой красной для деревенских мужиков не стану.
И вот, там не осталась, теперь могу остаться здесь в снегу, на северном перевале.
Вьюга воет, подкрадываясь к перевалу мягкими снежными шагами, обманчиво медленно, хотя давно зависла в вышине, нагнетая тучи, и просто ждет удобного момента, чтобы завалить долину сугробами.
- Я дойду! - говорю себе громко и голоса своего не слышу. - Дойду…
Вот впереди чернеют камни, за ними между скал есть спуск.
Дерек говорил, что тропа эта видна не сразу, он и сам ее распознал, когда поскользнулся и кубарем покатился вниз. Тогда оборотень еле-еле выжил, с перебитым хребтом, лежал три месяца, пока он обратно не сросся. Я человек, мне такое не под силу, поэтому тропку ищу сразу. Пригнувшись ниже к снегу и перебарывая порывы ветра, медленно дошла до камней. Цепляясь за их острые выступы, пустилась на двадцать шагов и радостно выдохнула, есть дорожка, есть! Укрытая скалами без снега и наледи, она уходит вниз по склону и тает в темноте. Если ветра внутри не будет смогу, зажечь фонарь, а с ним спущусь быстрее. Я ступила по навес скал и нерешительно замерла. Просто не верилось в такую удачу. Здесь было тихо, безветренно и тепло. На тропке есть наледь, но нет глубокого снега. Если она спускается к самой деревушке, мне несказанно повезло.
И ради Бога, пусть так и будет!
Быстро расправляясь с завтраком, барон вызвал к себе оборотней, так называемых надсмотрщиков. Оглядел понурых и с усмешкой предложил рассказать, о что у них немощь человеческая спрашивала. И как сказал старец, так и вышло. Ариша задержалась в замке, потому что вьюга к долине шла неспешно. А за это время девчонка многое у оборотней разузнала.
Лис ей поведал, что к северному перевалу братство белых волков использует более короткий путь, и спуск с него существует безопасный, по тропинке под навесом скал. У Тарона, выведала, что есть у реки самый узкий участок, спрятавшийся под скалами замка. И какая неожиданность, братья близнецы за ее благосклонность соревновались в меткости на этом самом участке. Ирт и Лер взахлеб рассказали, как дочь мясника им задания усложнила - к арбалетным стрелам привязывались веревки, и в дерево на противоположном берегу нужно было попасть так, чтобы второй оборотень стрелу выдернуть не мог. Ради поцелуя кареглазой они безвылазно три дня на том берегу провели и с заданием справились. Победителю поцелуй, проигравшему поднос медовых оладий, а чтобы увековечить подвиг оборотня Ирта немощь предложила веревку на берегу укрепить.
Что ж ее уму можно было порадоваться, перейдя на ту сторону, она не срезала веревку и не оставила следов. Через двадцать минут после расспросов Стафорд лично убедился в этом. Держа лошадь под уздцы, принюхался: медового запаха нет, только стойкий полынный, как у настойки, которой девчонка натирала принца. Молодец. Оборотень криво улыбнулся. Пусть Дерек и далее говорит, что немощь реки боится как огня, и северный перевал проверять бессмысленно, но барон знает, она неспроста для побега Ночь Ледокола выбрала. Когда горная река осмелевшими потоками срывает с себя ледяной панцирь, ни один зверь, ни один оборотень к берегу не подступится. А немощь не только подошла, она по ней перебежала, цепляясь за крепкую веревку, благородно растянутую белыми.
Ныне река ревя и бушуя несется через долину беспрепятственно, нет на ней ни мостов ни плотин, а до ближайшей отмели четыре дня хода. До заката осталось меньше двенадцати часов, и приближающаяся буря отчетливо ощущается в порывах ветра. Любой другой решил бы, что погоня бесполезна. Вот только Белому варвару известно, что под рекой есть подземный ход, ведущий прямо к перевалу. Пришпорив лошадь, оборотень устремился вниз по течению, продумывая, что он сделает, когда девчонку найдет. Если Ариша успеет пройти перевал, глава стаи белых заберет только клинок, не успеет - он и ее сцапает.
- Хитрая немощь встречается редко.
Проехав несколько километров, он свернул в лес и спешился. Спуск в пещерную глотку извилист и крут, в нем легко свернуть шею и переломать все кости, но только не для оборотня. Лошадь Стафорд отпустил, через час другой она сама вернется в стойло. Он же неспешно поднялся вверх по крутым скалам и мягко соскользнул к незаметной расщелине. Несколько мгновений стоял перед ней, стараясь развеять давние воспоминания. И обернувшись волком, шагнул вниз. Знакомые выступы, знакомые трещины, здесь ничего не изменилось. Пусть наверху ежегодно бушуют бури и грозы, ревет река; раз в десятилетие смещаются пласты пород и происходят оползни. Под землей время протекает медленно и незаметно.