— Ну, с лесными пожарами мы и в другой раз уж как-нибудь справимся. Не затеял бы кто других пожаров…
— Ты знаешь, — задумчиво произнесла Наташа, — если когда-нибудь будет война, я в первый же день уйду на фронт, в тот же день, что и ты.
— Зачем? — он с нежностью смотрел на свою подругу. — Нам же все равно воевать придется не вместе.
— Нет, вместе. Все, кто на фронте, всегда вместе! Хоть за сотни километров друг от друга…
— Да нет, Наташка, — он посадил ее к себе на колени, — уж коль будет война, вместе будут все: и те, кто в тылу, и те, кто на фронте, и даже те, кто в тылу у противника. Такая война будет. Если ее развяжут…
— И все же мне легче, если я пойду на фронт.
— Что тебе там делать?
— То есть как что! — возмутилась Наташа. — Я, между прочим, имею офицерское звание. Да! Да! Всего на одну звездочку меньше, чем у тебя. Я военный переводчик.
— Прости, пожалуйста, совсем забыл, — он улыбнулся.
Она не просто его жена, Наташа. Она ведь младший лейтенант. Офицер запаса. И, начнись война, будет сражаться так же, как и он, так же, как и он, может быть ранена, изувечена, убита.
Левашов перестал улыбаться. О нем речи нет — это его профессия. И если его убьют, что ж, таковы законы войны. Наташа знает об этом — она жена офицера. Но при мысли, что погибнуть может и она, его вдруг охватила жгучая злоба к неизвестному врагу. Его пока не было, не было и войны, за ночным окном шелестел в листьях тополей тихий ветерок, доносился откуда-то стук колес поезда, лай собак. На столе теплел чайник, желтело масло… Спокойная, мирная жизнь.
Откуда и зачем его злость? И все же она нужна. Солдат должен ненавидеть врага. И это неважно, что сию минуту он не может назвать этого врага конкретно. Но разве нигде на земле не падают бомбы, не рвутся снаряды, не гибнут невинные, мирные люди? И разве те, кто несет эту смерть, не есть враги человечества, сегодня, быть может, еще не посягнувшие на твою землю, но всегда готовые сделать это.
Их надо ненавидеть уже теперь!
— Юра! Ты что, заснул? Тогда ложись на кровать. — Наташа трясла его за плечо.
— Прости! Задумался. Устал, наверное. Виноват, товарищ младший лейтенант. Исправлюсь!
— Исправляйся. И немедленно марш спать, уже два часа ночи. Не знаю, как тебе, а мне завтра к девяти на работу.
Левашов изумленно уставился на жену.
— Что ты так смотришь? — Наташа сделала невинное лицо. — Тебя что-нибудь удивляет?
— Ты работаешь?
— Работаю.
— Где?
— Юра, — она подошла к нему, положила руки на плечи, заглянула в лицо, — что с тобой? Ты же отлично знаешь, что я имела направление в «Русь», в бюро обслуживания «Интуриста», что я там была, что согласилась начать работу. Чему ты удивляешься?
— Как-то быстро все…
— Спасибо.
Он не понял.
— Спасибо за то, что время со мной летит для тебя так быстро, но сам посчитай, сколько дней прошло. Давай укладываться!
Наташа решительно прикрыла остатки ужина газетным листом, погасила верхний свет…
— Погоди, — остановил он ее. — Ты работаешь? Кем? Что ты делаешь?
Наташа не отвечала. Она отвернулась, глядя в окно.
— Так что ты там делаешь? — повторил он свой вопрос.
— Видишь ли, Юра, — она по-прежнему смотрела в окно, — что я делаю, не так важно. Ну, работаю в бюро обслуживания. Важно, что я собираюсь перейти на другую работу…
— На какую? — он ничего не понимал.
Наташа наконец оторвалась от окна, села за стол, снова поставив на него локти, уперев ладони в подбородок.
— Слушай внимательно и не перебивай. Я не могу не петь!
— Ну и что? — не дождавшись продолжения, спросил Левашов.
— Это долгая история. Я когда-нибудь расскажу тебе… — Она опять замолчала.
— Какая история? — он встал. — В чем дело, в конце концов? Что за тайны?
— Я буду петь в ресторане.
Некоторое время он смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова. Потом снова сел.
— Ты собираешься петь в ресторане? Я не ослышался? — тихо спросил он наконец.
— Ты не ослышался. Буду петь. В ресторане моей гостиницы. И не гляди на меня такими глазами.
— При чем тут глаза? — спросил он еще тише. — Я просто силюсь понять, почему жена офицера, закончившая институт иностранных языков, получившая направление в «Интурист», должна петь в ресторане.
— А почему нет, — все так же невозмутимо спросила Наташа, — если ей этого хочется?
— Но…
— Что «но»? Да, у меня законченное лингвистическое образование и, к сожалению, нет законченного музыкального. К твоему сведению, будет. Пусть заочное. Зарплата одинаковая…