Наконец лейтенант Гоцелидзе возвратился. Как всегда, подтянутый, начищенный, даже успевший (на ходу, что ли?) побриться механической бритвой, которую неизменно таскал с собой, Гоцелидзе подошел к командиру роты строевым шагом и четко доложил:
— Товарищ гвардии капитан, боевое задание взвод выполнил. Потерь не имеется.
— Благодарю, молодцы. — Кузнецов улыбнулся, но тут же согнал улыбку и проворчал: — Чего так долго возились? Ждем-ждем… Давай рассказывай, как дело было.
И лейтенант Гоцелидзе стал подробно рассказывать внимательно слушавшим его офицерам, «как было дело».
Разведчики сумели выяснить, что позиционный район находился приблизительно в нескольких километрах от места приземления, на широкой поляне, окруженной со всех сторон густым лесом. Здесь, укрытые маскировочными сетками, тщательно окопанные, размещались позиции ракетчиков, пункт управления…
В предрассветных сумерках саперы Гоцелидзе бесшумно проползли в высокой траве несколько десятков метров от опушки леса и без труда определили, что район окружен противопехотным минным полем и колючей проволочной спиралью под током.
Основные силы десанта высаживались сравнительно далеко, их только что обнаружили, и шум боя там, за лесом, за дорогой, за рекой, только начинал разгораться. Так или иначе, никаких признаков тревоги у ракетчиков «северных» не наблюдалось.
Минеры ползли в высокой, мокрой, ароматной траве. Какие-то ранние птахи уже чирикали, невидимые пока в темноте. Они ползли по двое, уступом, метрах в четырех один от другого. У левого слева, а у правого справа прикреплена к поясу черно-белая лента. Она так и называется — «черно-белая лента». Где-то позади остался неподвижно закрепленный барабан, из которого по мере движения саперов выматывается и тонкой змеей ускользает во тьму узкая лента.
Саперы прокладывали тропу. Точными, привычными движениями они наклонно вонзали в землю тонкий металлический щуп и тихонько дожимали его на двадцать сантиметров в землю. Тропа узкая — не больше метра, но, подобно дятлам, они делали много уколов. Нащупав мину, быстро и осторожно подкапывали ее руками, потом извлекали и клали за границу тропы. Через каждые два-три метра закрепляли черно-белую ленту. Когда по тропе за ними поползут десантники, те ни в коем случае не должны нарушить границы тропы — за этими границами их подстерегает смерть.
Вскоре тропы были проложены.
Теперь перед саперами препятствие куда более трудное: колючая проволока — две бесконечные, уходящие в обе стороны спирали, одна над другой — высота полтора метра. Не перепрыгнешь! Но спирали-то черт с ними — есть ножницы, и перерезать их не составит труда. Трудность в другом — в сигнальных минах, будь они неладны! Втыкается в землю этакий металлический кол-цилиндр с разноцветными зарядами внутри и подвязывается к проволоке. Чуть тронешь, наступишь, заденешь или потянешь проволоку — и взлетает к небу яркий фейерверк: красные, зеленые, белые ракеты, стреляют, свистят, мертвого разбудят. Вот чтоб такие сюрпризы обезвредить, нужна уже подлинно ювелирная работа.
С превеликой осторожностью минер исследует колючие завитки проволоки, обнаруживая тонкие, едва заметные оттяжки, и осторожно перерезает их. Вытирает взмокший лоб и двигается дальше.
Очистить спиральные проволочные заграждения от сигнальных мин — задача исключительной трудности, доступная лишь виртуозам своего дела. Сделать это быстро, не выдав себя, — почти подвиг. Однако гвардейцы Гоцелидзе именно такие виртуозы. Недаром они долгие часы занятий посвящали тренировке, пока не добились редкой в устах капитана Кузнецова оценки: «Молодцы».
Разумеется, не все саперы роты были одинаково искусны в таких вот особо сложных разминированиях, даже не все солдаты этого взвода. Но были среди них подлинные асы, и именно им поручались подобные задания.
Наконец три прохода в колючей проволоке проделаны, но в нескольких метрах за ней обнаруживается второй ряд, и все начинается сначала. Когда и там открыты пути, уже заметно рассвело, легкий туман тянул длинные белесые шлейфы над высокой травой.