По условиям кросса в состав команды входит весь взвод по списочному составу плюс еще один человек, по желанию — сам командир роты или кто-то из его заместителей. И не бывало еще случая, чтоб хоть один из них не принял участия в соревновании.
Капитан Кузнецов придирчиво оглядывал своих гвардейцев. Он шел со вторым взводом. С третьим без особого удовольствия отправился Русанов.
Левашов пожелал идти с томинским взводом.
Когда он высказал это свое решение, Томин нахмурился. Он переступил с ноги на ногу, покряхтел, но все же решился — слишком важна была для него спортивная репутация взвода.
— Товарищ лейтенант, — спросил он, потупившись, чувствовалось, что вопрос этот дался ему нелегко, — а не подведете?
— Как подведу? — не понял Левашов.
— Вы не обижайтесь, товарищ лейтенант, но взвод-то наш чемпионский, у нас все разрядники, двое всего новеньких, очень опасаюсь за них… А вы-то как на лыжах ходите?
Левашов ответил не сразу. Он только сейчас понял, какую берет на себя ответственность. Хороша будет картина, если взвод финиширует первым, а из-за него, «внештатного», так сказать, проиграет! Такой ли уж он сильный лыжник, в самом деле? Наверное, в любом другом взводе последним-то он во всяком случае не окажется. Но этот же чемпионский!
На мгновение он заколебался. Это сразу почувствовал Томин и совсем помрачнел. А Левашов покраснел от досады. Не может же он отступить, хорош будет замполит — идет бой, десантники преследуют противника, а он им вслед кричит: «Эй, ребята, я лыжник-то неважный, так что вы, того, без меня воюйте, я потом догоню!» Он повернулся к Томину и сухо бросил:
— Не бойтесь, товарищ прапорщик, не подведу! — Не удержался, самолюбиво добавил: — Смотрите, как бы кто-нибудь из ваших чемпионов не скис.
И покатил прочь.
Томин проводил заместителя командира роты невеселым взглядом.
Начальник гарнизона генерал-майор Добродеев прибыл задолго до старта. Он был в синем лыжном костюме и без шапки. На своих длинных узких лыжах генерал подкатывал то к одной группе, то к другой, лично проверял радистов, санинструкторов, судей.
— Ну, ребята, не подкачайте, — сказал он лыжникам взвода Томина, готовившимся к старту. — Желаю вам третьего чемпионства! И замполит с вами? Тогда все в порядке — раз с комиссаром идете, чего уж тут толковать!
Он весело напутствовал солдат, а сам острым взглядом всматривался в их лица, проверял, как подогнано снаряжение, как надеты крепления. Еще раз пожелав удачи, отъехал и, словно что-то вспомнив, крикнул:
— Да, лейтенант, подойдите ко мне на минутку! — Левашов подкатил к генералу. Продолжая улыбаться, он похлопал лейтенанта по плечу, потом быстро и негромко сказал: — За этим, самым здоровенным, последите…
— Так он же богатырь, товарищ генерал, — удивился Левашов, вспомнив могучего, недавно прибывшего во взвод солдата Рудакова, — второй разряд по штанге имеет.
— Вот-вот, лейтенант, по штанге, не по лыжам. Я ведь не приказываю, совет даю, возьмите его на заметку…
— Есть, товарищ генерал, — растерянно ответил Левашов и медленно покатил обратно.
Предостережение генерала его удивило. Но через минуту Левашов еще больше поразился проницательности Томина.
— Насчет Рудакова небось предупреждал генерал? — спросил прапорщик шепотом, подъехав к нему. — Я видел, как он его разглядывал. Боюсь, не оказался бы он прав.
Томин вздохнул. Левашов невольно взглянул на Рудакова. Гигант спокойно стоял среди других солдат, покачивая палками, и веяло от него такой могучей силой, такой непоколебимой уверенностью, что Левашов только пожал плечами. Что они, ясновидящие, что ли, и генерал, и Томин?
Взвод вызвали на старт. Как и договорились заранее, первым шел Томин, чтобы задавать темп и предупреждать о каверзах трассы. В случае нужды отходить в сторону, пропускать взвод и снова догонять, выходя вперед. Ему, лучшему лыжнику гарнизона и всего военного округа, это нетрудно. В первых рядах Томин поставил обоих новичков: гиганта Рудакова и второго, невысокого, крепко сбитого паренька — коренного сибиряка. Левашов пошел замыкающим — с задачей подтягивать отстающих. «Самому бы только не отстать», — тревожно усмехнувшись, подумал он.
— Взвод прапорщика Томина, на старт! — прокаркал репродуктор.
Десантники заторопились. Выехали на стартовую линию, притихли. Замерли судьи, уткнув взгляд в секундомеры.
— Приготовиться! — раздалась негромкая команда. — Пошел!
Томин стремительно скользнул вперед и помчался по блестевшей лыжне. Быстро и ровно, словно поршни машины, двигались его палки. За ним, шурша по начинавшему мягчеть насту, несся весь взвод.