— Писем все еще нет?
— От кого? — спросил Левашов.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем речь. Почему она все-таки тебе не пишет? — задумчиво проговорил Шуров.
— Не знаю, — после долгой паузы ответил Левашов. — Может, случилось что. Или другого нашла…
— Да брось ты! Разве она найдет кого лучше тебя?
— Бывают такие парадоксы в жизни, — с горечью продолжал Левашов. — Мне, честно скажу, раньше ни разу даже мысль в голову не приходила, чтоб моя Наташка… Ну, просто представить такого не мог. А она вот, видишь…
— Что вижу? Что ты знаешь? — В голосе Шурова прозвучали сердитые нотки.
— Да нет, ничего. Но ведь пропала же…
— Да мало ли что могло случиться.
— Ну что? — усмехнулся Левашов. — Неспроста же молчит столько времени… Да нет, теперь уже все кончено.
— Брось, Юра, брось. Не торопись точки над «и» ставить. Не спеши. Давай поспорим. Объявится твоя Наташа, еще верной женой тебе станет. Спорим? И если выиграю пари, ты у меня два раза под свадебным столом пролезешь!
Он старался говорить бодро, но плохо получалось.
— Давай спать, завтра вставать рано, — Левашов повернулся к стене.
Но не заснул. Разговор о Наташе, затеянный другом, расстроил его. Последнее время он снова все чаще думал о ней. То ли весенняя пора сыграла свою роль, то ли повышенное внимание, которым он пользовался у гарнизонных девушек, каждый раз вызывало в памяти образ Наташи.
Среди здешних девушек была медсестра Галя Дронова. Внешне она чем-то неуловимым напоминала Наташу — высокая, красивая, с русой косой, с большими ясными глазами. И петь она любила. Исполняла в самодеятельном ансамбле русские песни низким, схожим с Наташиным голосом.
Очень настойчивым был у нее характер. Деятельная, энергичная Галя, поставив перед собой цель, добивалась ее любыми путями. Она успешно училась на вечернем отделении медицинского института, занявшись парашютным спортом, добилась звания мастера спорта, сколотила отличный вокально-инструментальный ансамбль, став его ведущей солисткой. За ней ухаживали многие молодые офицеры. Ухаживания она охотно принимала, однако никого не выделяла и не приближала к себе.
Отношения Гали Дроновой с Левашовым долгое время ограничивались обменом приветствиями при встрече. И вдруг она неожиданно для себя влюбилась в него. Возможно, не влюбилась — увлеклась, и не вдруг, постепенно. Так или иначе, со свойственной ей энергией и предприимчивостью Галя быстро организовала вечеринку у одной из своих подруг, куда пригласили и Левашова, а там уж и место его оказалось возле нее, и танцевали они все время друг с другом, и провожать домой ее оказалось некому, кроме Левашова.
Разгоряченные, слегка хмельные, они, весело смеясь, громко разговаривая, шли по ночной улице, пока не добрались до ее небольшого особнячка в запущенном саду. Вошли в сад, не сговариваясь замолчали. Здесь было темно, с деревьев падала капель на почерневший снег, пахло сыростью, мокрой корой.
Когда они углубились в сад, Галя решительным, сильным движением притянула Левашова к себе и стала целовать. Она что-то шептала, шапка слетела с ее головы. Левашов не мог расцепить ее рук, да, пожалуй, и не стремился это сделать. Им владели непонятные чувства, все спуталось в сознании, куда-то напрочь унеслось. Была только эта красивая девушка, жарко целовавшая его, шептавшая нежные будоражащие слова.
А что Наташа? Наташа тоже в этот момент находилась где-то далеко-далеко. Не было у Левашова мысли о ней.
Они простояли в том саду едва ли не до самого рассвета…
Потом еще встречались. Это были странные свидания. Они бывали все в тех же кино, концертах или ресторанах, никогда — ни у него, ни у нее дома. Галя не сдерживала себя — она прижималась к Левашову, целовала его порой даже на людях, не стесняясь, и не могла оторваться от него, когда он провожал ее в запущенный, окружавший особнячок сад.
Он не избегал ее, вяло отвечал на поцелуи, однако не говорил ей нежных слов. Он был отчужденно ласков с Галей. Пожалуй, он только терпел, что ли, все проявления ее любви, стараясь ничем ее не обидеть. Их отношения не тяготили Левашова, но почти не доставляли радости.
Отчего он не прекращал их? Потому ли, что не давала знать о себе Наташа и он так вот нарочито мстил ей, или потому, что Галя напоминала, пусть отдаленно, Наташу? А может быть, ему льстила откровенная влюбленность девушки, такой желанной и недоступной для других? Он сам бы не ответил на эти вопросы.