Наташа явно понравилась хозяйке, та посчитала ее достойной невестой для такого «самостоятельного мужчины», каким считала Левашова.
О деле Рудакова в тот вечер никто не сказал ни слова, будто заранее сговорившись.
В конце заговорили о летних отпусках.
— Поеду греть старые кости к морю, сто лет там не был, — размечтался Шуров.
— Чего ты нам заливаешь? — подкузьмил его Левашов. — Ты же вообще там никогда не был!
— Положим, — возмутился Шуров. — Когда учился в пятом классе, меня мать возила. Ты что, не помнишь?
— Слышишь, Наташка, — веселился Левашов, — путешественник из пятого класса! Скажи, — повернулся он к другу, — ты хоть помнишь, как оно выглядит, море?
— Еще бы, полно водищи — и вся синяя.
Они выпили по рюмке коньяку за знакомство. Наташа заметно оживилась.
— А воздух-то, — все гнул свое Шуров, — какой там воздух, в Крыму, в Коктебеле! Его же пить можно, как вино. Говорят, крымские вина наполовину состоят из тамошнего воздуха.
— Это когда они к нам попадают, то оказываются наполовину из воздуха, — проворчал Левашов, критически оглядывая бутылку белого вина, стоявшую на столе.
Шурову Наташа пришлась по душе. Он высоко оценил ее сдержанность, остроумие, тактичность. Ему импонировала ее манера держаться, ее отношение к Левашову, в котором угадывались искренняя любовь и уважение. С добрым чувством он распростился с другом и его невестой.
— Мне кажется, Шуров в вашей четверке был главным. Да, Юра? Я не ошиблась? — спросила Наташа, когда они проводили гостя.
— Ты не ошиблась, — подтвердил Левашов.
— Вы ведь все ровесники, а он кажется старше. И мне думается, что он тебе настоящий друг, на которого всегда можно опереться.
— Еще как! — Левашов был доволен, что его друг понравился Наташе.
…Утром к Левашову в ротную канцелярию явился ладный, крепкий солдат и громко доложил:
— Товарищ гвардии лейтенант, гвардии рядовой Горелов по вашему приказанию прибыл!
— А, Горелов! — обрадовался Левашов. — Что ж вы свой знатный род скрываете?
Солдат молчал, с достоинством глядя ему в глаза.
— У вас ведь и отец, и дед десантники, так?
— Так точно, товарищ гвардии лейтенант.
— В училище рапорт подали?
— Так точно.
— Офицером решили стать? Расскажите о себе подробнее, присаживайтесь, Горелов.
Солдат рассказал, что с раннего детства никаких сомнений у него не было — он решил стать военным. В училище он хочет попасть во взвод, где занимаются будущие офицеры парашютно-десантной службы. Парашют изучил досконально еще в клубе ДОСААФ, имеет первый спортивный разряд. Он внес рационализаторское предложение, которое принято и внедряется во всей дивизии. Сейчас проверяет новую задумку. Кроме того, мечтает всерьез заняться парашютным спортом, выполнить норму мастера, участвовать в больших соревнованиях.
Горелов оживился, увлеченно делился своими мечтами и при этом не отводил взгляда. У него была такая привычка: смотреть прямо в глаза собеседнику.
— А вы не думаете, что гонитесь за двумя зайцами? С одной стороны, парашютная техника, с другой — спорт. Хоть и близки, но ведь это разные вещи, каждая требует полной отдачи.
— Никак нет, товарищ гвардии лейтенант! — уверенно пояснил Горелов. — Есть такая профессия, которая их объединяет, — испытатель парашютов. А это моя заветная мечта.
— Вот как! Молодец!
— Училище окончу, буду в совершенстве знать английский язык, — продолжал излагать свои планы Горелов. — Я и сейчас, когда есть время, учу. — Он смущенно улыбнулся: — Трудновато, конечно, без системы, но стараюсь. Буду читать зарубежную техническую литературу в подлиннике. Изучу теорию, наберусь опыта и тогда попрошусь в испытатели.
— Вы ведь ездили с нами в музей ВДВ? — спросил Левашов. — Наверное, помните стенд, посвященный испытателям Долгову и Андрееву?
Горелов улыбнулся:
— Я, товарищ гвардии лейтенант, их жизнь досконально знаю. Специально изучал. И потом… — он запнулся. — И потом меня ведь с Евгением Николаевичем, с Андреевым, отец познакомил, когда я еще школьником был. Мы часто разговаривали. Евгений Николаевич мне много о своей профессии рассказывал.
— Так, может, эти рассказы вас и увлекли? — Левашов улыбнулся.
— Может быть, — серьезно ответил Горелов. — А скорее нет, — продолжал он твердо. — Вернее всего, потому я и просил отца меня с Андреевым познакомить, что с малолетства хотел испытателем стать. А второго такого, как Андреев, нет! Это замечательный человек, товарищ гвардии лейтенант! Я у него многому научился.