Амира открыла тканевую перегородку и подошла к ждущему ее мужчине. В руке был маленький заварочный чайник из тонкого, почти прозрачного фарфора. Приблизившись, она налила в его чашку ароматный чай.
Если чай окажется сладким, она принимает его предложение, если нет - ему отказано. Конечно он знал, что чай будет сладким. Но почему его руки дрожат, а сердце бешено бьется?
Сладкий!
Можно созывать сватов. У него не было денег, для достойного калыма, но было Имя. И этого Шаху было достаточно.
Свадьба длилась три дня. Весь город праздновал это событие!
Свадебный шатер был огромен и разделен на две части женскую и мужскую. Он был богато украшен коврами и цветами. Женская половина была более украшена, она утопала в цветах. Мужская более изобиловала блюдами.
Он проснулся первым, она лежала у него на плече. Прекрасная женщина, его женщина. Его дом.
Теперь он сам помогал с туристами, катал их на бактрианах. Его уважали, но побаивались. Суровое лицо, испещрённое шрамами, черные горящие глаза, зато жена стала всеобщей любимицей. Живая, радостная с глазами цвета озера. Камень и вода.
Иногда он подолгу уходил в пустыню, его манила дорога. Амира понимала его, но не могла помочь. Пустыня звала свое дитя. И он разрывался между дорогой и семьей.
Через два месяца после свадьбы Аристу совсем стало плохо, он перестал общаться, срывался, и ей пришлось отпустить его с караваном. Жены кочевников делили путь с мужьями, беря на себя все тяготы пути. Но она слишком городская, слабая. Запрятав свою грусть и боль подальше, она провожала, когда закатным солнцем он уходил. Пустыня дождалась, жена потеряла. Два месяца им предстоит жить в разлуке. А она еще не сказала, что скоро их станет трое. Но еще скажет, дождется его здесь.
И снова дорога, пустынный ветер нес песок, стремясь забить его в нос и в глотку. Но какое же это было счастье, почувствовать жаркое объятие пустыни. Он шел, мерно покачиваясь на спине двугорбого верблюда, но его сердце не было спокойно и смиренно. Он вспоминал, он грезил местью. Каида он не простил, хотя и прошло немало времени. Его сердце полыхало, а губы сжимала упрямая и жесткая улыбка. Он надет Камара и убьёт Каида. Жестоко убьет.
-Арист, как тебе оседлая жизнь? - Амин(25)поравнялся с задумчивым мужчиной.
- Во всем есть свои плюсы.
- И все же это не твое. Глаза уже почти не горят. Скоро на живую мумию будешь похож.
- Не буду, вот найду Камара и не буду.
-Мстить собрался? Я тебе помогу, не сомневайся. Давно надо уничтожить "Змею".
- Поможем братья, Аресту. - Он издал воинственный клич, и поднял ружье к небу.
Бедуины ответили таким же пронзительным криком.
После перехода, сопровождающие каравана ушли вместе с странником, вершить его месть. Переходя от одной стоянки к другой, бедуины искали следа Каида и Камара. Верблюда он продал, в этом уже не приходилось сомневаться. Такой дромедар достоин и Эмира, и он выручил немало денег за него.
Пустыня и мать и отец, она верит и бережет, может помочь, а может убить. Все мы зависим от нее. Прошел не один месяц, с того момента, как Арист покинул любимую. От оазиса к оазису он рыскал со своими единомышленниками в поисках украденного. "Змея" хорошо укрылась в норе.
Страшись Ариста, бойся "белого война"! В последний раз ты увидишь его черные глаза полыхающие местью, в последний раз увидишь блик, отраженный от его сабель. И пустыня заберет твой теплый труп, заметя глаза твои навсегда песком.
Знали это разбойники и трусливо не высовывались из своей норы.
* * *
Пестрые одеяния туристов, однотонные арабов, все тихо и спокойно, гладко и умиротворенно. Но почему сердце рвется словно птица, пойманная в клетку? Почему она подобно верным женам бедуинов не пошла с ним в тяжелый путь? Не разделила с ним тяготы и невзгоды? Не делила с ним последний глоток живительной влаги?
Амира поглаживала свой круглый живот и глядела на закат. Уже восьмой месяц, а он так и не знает, что у него будет сын. Никто не может сообщить ему. Он словно ветер, невозможно угнаться, а срок поджимает. Скоро появится на свет дитя. И если Аллах милостив он будет так же силен как отец и красив как мать. На все воля Аллаха! Поскорее бы он родился.
* * *
Прошел еще не один месяц в поисках, он уже забыл, что был женат, что его ждут. Его руки огрубели от поводьев, лицо стало еще более черным, он не жалел себя. Ни единая тень улыбки не коснулась его рта, ни одна веселая искорка не оживала в глазах. Жесток как само солнце и холоден, как ночь в пустыне. Его тело стало худым и жилистым, на лице горели глаза, жаждущие мести. Теперь не важна была цель, он мстил ради мести, он жил ради мести.
Люди, которые сначала с такой охотой помогали ему, теперь боялись его. Они чувствовали помощниками самого дьявола. Из друзей превратились в трусливых рабов. Но даже не смели роптать. Один взгляд нечеловеческих глаз и протест смолкал. Никто уже не понимал цели, никто не думал, единственной мыслью было служить и защищать.
Только Арист знал, зачем они идут, ему уже не нужен был Камар, он стремился доказать, он Воин! Месть и ярость застилала ему глаза. Белые одежды сменились на черные. Ни разу он не вспомнил о доме и Амире. Если бы он знал, что неделю назад у него появился сын? Разве не появилась бы складка улыбки, на этом не улыбающемся лице?
Он не знал.
Амин подъехал к предводителю. Только он еще имел силы высказывать свое мнение Аристу.
- Люди устали, оставь "змею" в норе.
Вождь яростно глянул на него.
- Ты не доверяешь мне?! О чем ты! Какая усталость. Я чувствую мы уже у цели.
- Основа ошибок - алчность и гнев, Дари. - Тихо прошептал Амин.
Всякий путь всегда приходит к концу. Нельзя идти вечно. На одном из оазисов, неотмеченных даже на карте, они нашли то, что так долго искали. Каид был разбужен неожиданно и его еще не проснувшийся отряд был разбит наголо. Жестоко и беспощадно. Реки крови, навсегда окрасили ручей оазиса в красный цвет, земля была пропитана ею, крики сражения, никогда не забудут эти пальмы.
Перед тем, как отрезать голову "Змеи", Арист задал единственный вопрос. Где Камар?
- Белый верблюд? - прохрипел главарь и расхохотался. Это все из-за него!- смех перешел в кашель.
- Ты найдешь его, но потеряешь, то, что будет тебе гораздо дороже. Дари. - Это были последние слова приговорённого.
Второе предупреждение о страданиях, но воин не внял ему. Слишком горд и независим. Слишком глуп и черств, что бы услышать.
* * *
- Мальчик! - радостный рев огласил жемчужный город. Тумбеки приветствовали новую жизнь.
Амира взяла на руки малыша, роды изменили ее, глаза из голубых стали серыми, блеклыми. Лицо было изнеможенным, уставшим. Волосы спутались и потускнели. Большая потеря крови и долгие двенадцатичасовые роды. Но это маленькое чудо у нее на руках, так похоже на отца, глаза, заглядывающие в душу. Она чувствовала, то они не изменят своего глубокого цвета.
- Спи малыш, скоро ты увидишь папу - прошептала дочь Шаха, закрывая и сама глаза.