— Честно вам признаюсь, молодой человек, — продолжает он, довольно хмыкнув на мою вытянутую рожу. — Не лучшего мнения я о вас был, после происшествия на фрегате. Несдержанность и безответственное поведение — плохая рекомендация для юноши. Но, учитывая обстоятельства и личную протекцию Верховной жрицы Маат, я пересмотрел своё отношение.
Бабуля за меня вступилась перед императором? Ничего опять не понимаю. То, что я видел их вместе с Панаевским, я не скрывал. Но, не сказав о потере памяти, не смог и сказать о том, что она меня ему и сдала.
— Слишком уж многие за вас просили. Матушка с отцом ваши с самого Севера связались. Одни боги знают, как им пришлось об этом договариваться, учитывая где они… Особенно настойчива была княгиня, а ей я склонен доверять, — он еле заметно морщится.
Да кто же у меня мать? Аж императора проняло немного. Я даже и не удосужился узнать, из какого она рода в семью пришла. И в какую дыру отправили родителей, ещё и вместе? Судя по тому, как на этом запнулся Разумовский, и спрашивать не стоило.
— А мой… глава рода? — решаю я выудить побольше информации, раз уж повод дали.
— Вам мало? — удивляется император. — Великий князь не был столь эмоционален. Но высказался однозначно. Хотя бы ему хватило такта полностью положиться на решение своего императора.
Ясно, дед осторожен, но это меня не удивляет. А вот те, кто точно встанут на мою сторону, случись ещё что, демоны знает где. Верховная пока ещё — совершенно непонятный и загадочный персонаж.
— Вы мне верите? — решаюсь я спросить напрямую.
— Вы меня не обманываете, — уклончиво отвечает он. — Но придётся разобраться ещё во многом, прежде чем делать выводы. Всё, что я пока могу сделать, пообещать, что разберусь. А ещё поблагодарить за отвагу и храбрость при защите столицы от нападения созданий хаоса.
Моя челюсть натурально отвисает. Это уже чересчур для одной ночи. Но улыбка пропадает с лица императора, он хмурится.
— Но я прошу пока молчать о произошедшем. Думаю, не стоит говорить, что может произойти, если новости о демонах станут известны всем. А у нас нет ответов, как это возможно и, главное, как предотвратить подобное в будущем. Положусь на ваше благоразумие, молодой человек. И ваше слово.
Тёмные глаза смотрят выжидающе и я пытаюсь вспомнить о том, что положено в таких случаях.
— Мне… нужно принести клятву?
— Слова, данного лично императору, хватит. В этом случае специальный обряд не нужен. А клятвы преданности империи ещё стоит пересмотреть, — Разумовский вздыхает, раздражённо стуча пальцами по бумагам. — И я вижу, что сейчас вы не сильно доверяете кому-либо. Это я могу понять. Мне будет достаточно вашего слова. Что не будете рассказывать о произошедшем никому, кроме тех, кому позволено получать доступ к этой информации. И ещё одно, — император мрачнеет. — Что не использовали и не будете использовать силу хаоса.
Я даю слово, повторяя за Разумовским. Хотя меня терзают сильные сомнения. А если я, например, не буду знать, что этими силами пользуюсь? Ведь, похоже, с Панаевским именно такой казус и приключился. Он сказал, что его обманули.
И что предупредить надо. Кого, о чём? Что совы не те, чем кажутся? Может, если меня оставят в покое хоть на день, я и разберусь с этими загадками.
Поэтому молчу. Император не дурак, сам сообразит. А мне лучше лишний раз рот не открывать, рискуя выдать свою «амнезию».
Сразу после фразы: «Даю слово своему императору» меня окутывает серебристая сила императорского рода. Она проникает в каждую клеточку, словно разбирая меня на мелкие частицы и тут же собирая обратно. И будто капля этой силы остаётся внутри.
После этого отпускают меня сразу же. Заметно, что император торопится. Наверняка, такой же разговор предстоит и остальным участникам событий этой ночи. Лично и наедине.
На улицу меня провожает тот же служивый, всё так же недовольно ворчащий про мой внешний вид. Впрочем, я и сам чувствую себя уже неуютно среди роскоши дворца. Не то, чтобы меня она сильно впечатляет, но я тут как бельмо на глазу, притягиваю к себе взгляды.
Мы выходим у широкого въезда, рядом с площадью. Меня передают водителю, он вежливо открывает мне заднюю дверь, с лёгким сожалением глянув на мою безнадежно грязную одежду. Кажется, к ней присохли ошмётки низших.
А вот на вопрос куда меня отвезти, я задумываюсь. Всё, чего я сейчас хочу — закрыть глаза и уснуть. От усталости бьёт озноб, несмотря на тёплую летнюю ночь.