— Эй вы — я показал пальцем на парней — поставьте там слева от Бажены пень.
Когда пень поставили я указал: «Садись женщина — это место твое по праву, ты законная жена бывшего вождя вашего племени, значит ты теперь новый староста».
Я повернулся к Стародубу.
— Что скажешь старейшина, что делать с татями?
Стародуб задумался.
— Тот бог, который создал этот мир, кто владеет и небом и землею очень сильный бог. И негоже нам нарушать его указ, раз сказал вешать предателей, то нужно вешать.
Я повернулся к Бажене.
— Что ты скажешь старейшина?
Та поняла мою игру и, посмотрев на мужиков, сказала:
— Повесить.
Седой дедок тоже закивал, ну вот и хорошо конституционное большинство голосов получено.
Бывшая жена Вурслава уже села на колоду слева от Бажены.
Я спросил:
— Как тебя зовут старейшина племени Вурсала?
— Звенислава я.
— Что ты скажешь Звенислава, что делать с клятвопреступниками и предателями.
Звенислоава посмотрела на своих родичей, потом встала.
— Эти люди принесли много бед нашему роду, они вначале предали моего сына и вашего вождя, а потом и нового рикса которому недавно клялись в верности, поэтому приговор им только один смерть.
Женщина села, а я, осмотрев стоящих на коленях людей, спросил:
— Есть ли среди них жены и дети татей.
— Есть — ответила Звенислава.
— Тогда они должны покинуть ваш род, Стародуб и Бажена, заберите родственников клятвопреступников себе и научите их жить по чести, а коли не поймут, то гоните в болота. Все суд закончен. Вешайте этих уродов вон там — я показал рукой на сухую сосну на краю дальней полянки.
И повесили, а я наказал не снимать преступников девять дней, пока души татей не попадут в ад, а потом тела утопили в болоте, отдав их болотным духам.
После суда, когда все людишки разошлись и остались только главы родов я решил провести стратегическое совещание.
— Вот хочу спросить у вас старейшины — тихо сказал я — как жить дальше будем? С кем дружить, с кем воевать, и нужно ли воевать? Может тихо сидеть в своих болотах. А ну как вдруг вот такие же рода появятся, что захотят все, что имеем мы отнять, а нас сделать рабами?
Первым от раздумий отошел Стародуб.
— Можно конечно и тихо посидеть, только все это бесполезно, мы не сможем жить без торговли с соседями, а соседи нынче такие, что слабых рядом с собой не потерпят — с какой то горечью в голосе произнес Стародуб — не будет никто на нас смотреть спокойно, рано или поздно придут оружные люди, мужей побьют, а баб да детей в полон уведут. Времена нынче злые настали.
Я взял нож и нарисовал на земле примерную карту нашей местности. Так чисто помню по атласу автомобильных дорог 2010 года выпуска. конечно с местными особенностями и теми версиями названий которые я помню.
— Вот тут идет река Днепр — я нарисовал ножиком на земле длинную извилистую линию и Черное море — а тут река Западная Двина, что местные людишки рекой Дивной называют. Вот тут на полночи есть тоже река Ловать, через которую можно тоже выйти в Сарматское море. А вот тут на востоке есть река Ока, по которой можно выйти к Ховалинскому морю.
Все внимательно смотрели на рисунок, и пытались сообразить, что я собственно задумал.
— Смотрите люди, мы находимся примерно тут, между Днепром и Западной Двиной. В этом лесу перекресток всех дорог, по которым можно в разные страны выйти, а лес этот из-покон веков Оковским зовется, так как оковывает своими могучими дубами перекресток многих земель. Вот и хочу я услышать от вас, сможем ли мы на этом перекрестке усидеть, или придут к нам людишки с земель соседних да и наденут на нас рабское ярмо?
— Не бывать тому Чеслав — гордо произнесла Бажена — не дадимся, уйдем в леса.
Старый дедок покачал головой, показывая что он не согласен.
— Прав ты старейшина — подвел итог я — нечего нам по лесам прятаться, нельзя нам долго без торговли сидеть. Рано или поздно придется на торг идти и нас опять найдут, а там и до крови недалеко. Так может не будем ждать ярма рабского, а начнем сами дружину обучать и земли под себя брать?
— О том можно конечно подумать и помечтать — саркастически проговорил Стародуб — только как же мы с такими силами землю то под себя брать будем?
— Я вам не о сиюминутном деле говорю, а о планах наших на жизнь дальнейшую. И хочу что бы вы людишек своих готовили к тому, что свобода кровью дается. Я дам вам и оружие и бронь, а вот вы должны будете за нашу свободу платить кровью. Согласитесь ведь это не равнозначный вклад, а ну как людишки ваши заропщут, и злобу на меня затаят как люди Звениславы? Или просто сбегут в леса. Хочу я чтоб вы уже с сегодняшнего дня начали готовить людей своих к сражениям и крови.
— Не переживай Чеслав, людишки наши в тебе свет видят. Пока ты впереди идёшь, то и они за тобой пойдут, однако бойся того, что как только ты голову склонишь, то и разбегутся всё. Потом их уж никого не соберет и из болот не вытащит — подвел итог нашего совещания Стародуб.
Мои торговцы действовали достаточно профессионально, на выделенные деньги приобрели быка, купили оборудование для кузни, на оставшиеся серебро набрали соли. Загрузили все в переметные сумы полудохлого вола и медленно побрели домой, а за ними увязался надзиратель, нужно же было купцам заморским узнать, откуда это у болотных людей, сколько серебра и монет золотых взялось, что на вола хватило, да еще и на железные инструменты для кузни.
На реке Западная Двина с десяток лет назад заморские купцы поставили огражденное бревенчатым забором селение, соорудили пристань и возили товары для торговли с дикими лесными народами. Покупали в основном меха, мед и воск, но не брезговали и покупать рабов, местные воевали друг с другом и продавали полон заезжим купцам. При том, что торговали местные дикари в основном натурой, то есть приносили товар и забирали товар, а тут такое чрезвычайное происшествие, пришли три дикаря, и за серебряные да золотые монеты накупили кучу товара. А откуда у дикарей монеты? Нужно было узнать и проследить, где обитают эти дикари.
Соглядатаи посланные за дикарями принесли торговцам интересные сведения. Оказывается в десятках дней пути на полдень имеется селение, там всего три десятка мужчин и почти сотня женщин. Дикари строят свое селение и ограждают его плетнём. Оружие у них в основном сулицы. Но там есть вождь, а вот у вождя настоящий германский меч и судя по всему кроме этого вождя никто сражаться то и не умеет. А это значит, что селение можно взять силой, имущество в амбар, а людей в полон и продать как рабов.
Ниже по течению реки Дивной на западе проживало племя песьеголовцев, мужчины которых посвящались в воинов и носили волчьи шкуры, при чем воины сего пламени одевали на голову волчий череп и издалека казалось, что это человек с волчьей головой, поэтому соседи и звали их — песьеголовцами. Эти дикари выполняли для торговцев грязную работу по поиску и захвату рабов.
Виллигурд был известным купцом и воином. Что это значило, да все просто если противник сильный то Виллигурд с ним торговал, а если селение было слабым и не могло сопротивляться, то ватажка Виллигурда брала это селение на меч. Его ладьи ходили по рекам, впадающим в Сарматское море и торговали с дикарями солью. Велигурд с братом построили деревянную крепость на реке Дивной (Западная Двина), так как строить крепость на берегу моря было опасно, ибо вдоль берега постоянно ходили ладьи с реки Обры и Руяна, а подлые Руги были извечными врагами готландцев, то Виллигурд построил свою крепость в лесной чаще в десяти днях пути от морского побережья.
— Зигурд — позвал Виллигурд — возьми людей и иди к вождю песьеголовых, пусть собирается в поход за рабами, я хочу, чтобы через луну (месяц) мне привели не меньше пяти десятков рабов, заплачу за каждого половину доли соли.
Зигурд посмотрел на хозяина.
— Может сами сходим, там нет воинов, только вождь с оружием, а остальные дикари слабые, убьешь вождя и бери всех голыми руками.
— Ты чепуху не говори, раньше этого племени тут не было, а теперь есть, выходит пришли от куда то с далека, а вдруг в тот момент, когда наш соглядатай там был у них мужчины на охоту ушли и мы в самое змеиное кубло угодим.