Ага, щаз, нашли дурака. Я вам, что шизанутый прыщавый малолетка начитавшийся рыцарских романов? Никаких поединков чести, никакого мерянья письками не будет. Я конечно понимаю, что валить этого Бурого медведя всё равно придется, так как его селение закрывает выход с реки в море, но его нужно валить по классической англосакской схеме. То есть нужно настроить против него общественность, а потом на пике антибуромедведевских выступлений, просто вогнать стрелу в пузо наглому конкуренту, и сказать всем, что это я их спас от подлого узурпатора. Еще можно будет пару фраз про свободу и демократию ввернуть, а когда ослы развесят уши наслушавшись моих речей, то я им расскажу про потенциальное вступление в содружество свободных народов Европы, свободный рынок и всё такое.
Мне нужно ждать подходящего момента для похода, нужно готовить оружие и бронь. Я пойду вниз по реке только когда буду полностью уверен в своей победе.
И вот когда у меня была уже полу подготовленная дружина. Люди хоть и криворукие, но у каждого имелся приличный топор или меч, щит и копье у меня появились даже луки. Вот именно в этот момент я и получил тот самый сигнал о наступлении подходящего для похода момента.
Однако затягивать нельзя, скоро могут вернутся готландские купцы с наёмниками, вот тогда вместе с дружиной Бурого медведя готландцы меня прихлопнут как назойливого комара.
Глава 8
БУРЫЙ МЕДВЕДЬ
— Вождь, там купцов побили — прохрипел запыхавшийся разведчик, что прибежал с низовий Западной Двины.
Вот уроды, они меня упрямо называют, то вождь, то рикс, то вообще по имени, но упрямо никто не хочет называть меня КНЯЗЕМ.
— Каких купцов, готских?
— Не знаю, пришло два корабля и пристали к берегу в большом селении. Вначале люди в роди бы торговали, а потом песьеголовые напали на купцов и побили почти всех, но купцы тоже такими мечами как у тебя воевали и много песьеголовых побили.
— Много это сколько? — я показал две растопыренные ладони — десяток?
— Нет, три раза по сколько, и еще много раненных было — сказал отрок разведчик из патруля, что уже больше месяца со своими парнями следили за селением песьеголовых, что стояло почти в сутках пути от устья Западной Двины. До моего селения было больше трех сотен километров и это почти 10 суток пути.
— Скажи отрок, а много ли купцов осталось, и что с их судами стало?
— Корабли так и стоят у берега, а купцов меньше десятка осталось, их в ямы побросали, охраняют.
— А много ли выходит лодок в море с того селения?
— Почитай каждый день по десятку лодок в море ходят, на некоторых по два-три человека, но на некоторых и по четыре. Там в основном старики и дети на лодках, а вот воины пропали с селения.
— Куда пропали?
— Так не знаю, они два раза в сутки все собирались на большой полянка и вот как ты копьями да топорами махали, а после боя с купцами всего два дня воины были, а потом и пропали. Мы три дня смотрели, но никто на той полянке на появляется, ушли воины куда то.
Так, похоже настало самое выгодное время пощипать песьеголовых, часть воинов и так погибли или ранены, а часть воинов куда то в поход отправились. Только бы не ко мне, хотя почему бы и нет.
— Стародуб объявляй сбор. Посылай гонцов во все селения. Всех кто участвовал в великой битве за крепость пусть придут, будем ждать десять суток, а потом выходим, так что поспешай.
Мы собирались на настоящую войну, от этого похода зависит многое, если я проиграю, то мне придется бросить и эту крепость, потому что отбиться от готландцев уже не получится.
Пришел караван от Бажены. Притащили готовые наконечники для сулиц и копей, несколько десятков топоров.
Я начал формирование своего войска заново.
Построил людей и в первую шеренгу поставил 30 мужчин и старших отроков с длинными копьями и большими щитами. Во второй шеренге стояли 30 женщин копейщиц с небольшими копьями, они должны бить тех, кому удастся поднырнуть под копья первой шеренги.
Копейщиками командовал Стародуб. Копейщики тренировались выставлять стену щитов, организованно двигаться вперед, а также быстро перестраиваться в круг или в две шеренги. Я долго не думая назвал моих копейщиков 'Большим полком'.
Малый полк формировался из тех кто мог выскочить из-за щитов и начать рубить мечами и топорами врага в открытом сражении, так сказать резерв для нанесения решающего удара или преследования бегущих.
Малый полк состоял из двенадцати мечников с круглыми трофейными щитами и сулицами для одного решающего броска.
Также я подготовил отряд легко вооруженных метателей сулиц состоявший из 20 отроков. У каждого отрока имелся тубус для переноски пяти сулиц. Кроме сулиц у отроков были ножи.
Все мои мечники одеты в пластинчатый доспех. Я с трудом но все таки успел сделать пятнадцать комплектов брони, то есть простые кожаные куртки обитые железными пластинами.
Но самое главное, что я обзавелся двенадцатью трофейными луками, и вот теперь у меня был приличный отряд лучников. Они конечно не монгольские стрелками, и врагу в глаз на скаку с лошади не попадут, но с пяти десятков шагов по толпе не промахнутся.
Я провел почти полную мобилизацию и собрал сто четыре человека, способных держать в руках оружие. На охрану деревянной крепости я оставил в основном женщин вооруженных копьями, а остальную "армию" я повел на песьеголовых.
Мы шли комбинированным маршем. Я с мечниками и лучниками сплавлялся вниз по реке на галере, на которую мы погрузили припасы, копейщики шли вдоль берега, боевое охранение и разведку обеспечивали отроки метатели сулиц.
Мы шли почти десять дней. Почему так долго, да потому, что никаких дорог не было, шли не прямо, а петляя обходя препятствия в виде упавших деревьев, заболоченных участков берега и просто непроходимых лесных чащоб.
За один переход до селения песьеголовцев мы остановились в тёмной роще, отдохнули почти двое суток, пока шла до разведка цели. Ну это как сказать моя 'армия' отдыхала, а я ходил в разведку. И мне даже повезло взять языка, то есть пленного. Нет, не пленного, а скорее всего просто местного который поперся в лес и вышел прямо на нас. Видно охотник шел проверять свои петли, ну мы его и взяли.
Я сразу сделал страшное лицо и через переводчика сказал, что проклятые песьеголовые побили моих купцов и отобрали мой товар и я пришел убить всех. Если охотник хочет спасти женщин и детей, то пусть выдаст, где находятся зачинщики нападения.
Охотник показал пальцем и сказал:
— Воины там, иди и накажи их, если сможешь.
— А много ли мне нужно убить воинов? — поинтересовался я.
— Много как рыбы в море и как воды в реке.
Вот сука белорусский партизан попался, типа пытай меня фашистская сволочь, все равно ничего не скажу.
Ну ладно, я вытащил меч, и без за маха с оттяжкой рубанул мужика по правой руке. Кость была почти перерублена, но рука висела на мясе. Мужик заорал, и схватился за руку пытаясь зажать рану, а я долго не думая рубанул его по левой руке. Рука упала, мужик перестал орать и молча смотрел на упавшую руку.
Я подошел и сказал:
— Если я не найду тех кто убил моих купцов, мне придется убить всех жителей вашего селения, даже собак.
После того как переводчик довел мои слова до охотника тот сел на землю и тихо сказал:
— Убей меня, я уже вижу зов предков.
— Нет, ты не попадешь к предкам, я отдам тебя болотным духам. Эй парни хватайте этого урода и тащите к болоту.
Через минут двадцать охотник понял, что его собираются топить. Парни притащившие вражеского языка, пинками загоняли его в воду.
Мужик завопил, но я его не слушал а развернулся и пошел к реке. Когда крик закончился, видно утопили несчастного, ко мне подбежал толмач и пересказал предсмертные откровения.