Один здоровенный кусок, второй, здоровенный кусок, третий, четвертый, все это нужно превратить в прямоугольники. А теперь сделать углубления и сварить, пока не остыли. И вот я получил огромнейший молот килограмм на сорок для нашего колеса. Когда этот молот встанет на бревно то у меня появится первый полу механический молотобоец.
Через два часа, мы нарубили ещё несколько десятков маленьких кусков метала и всё, крица кончилась, голова уже ничего не соображала, а на земле лежала остывшая куча шлака.
— Убирайте, убирайте — закричал я — бросайте шлак в воду и перебирайте внимательней, чтоб ни один кусок железа не пропал.
Стародуб, что наблюдал за действием молча, подошел ко мне — иди князь отдохни, поешь, я тут присмотрю.
Я отошел, взял глиняную миску с вареным мясом, по хлебал бульон и съел мясо, а пока кушал всё это время пристально наблюдал за процессом расстановки наковален и надеванием железного куска на бревно.
И мне это не нравилось, что бы обслуживать эту здоровенную печь, и еще молота требовалось не меньше трех десятков мужчин.
То есть у меня на самой печи работали люди из общины кузнецов, и теперь получалось, что либо они куют, либо новую печь обслуживают. Даже если все буду заниматься в два приёма, в начале печью, а потом как достали крицу, мне нужно иметь много, очень много мастеров, чтоб сразу расковать крицу, а то железо остынет и ничего мы с ним больше сделать не сможем. А потом кто то должен топоры, ножи, мечи, наконечники копей, да все что угодно делать. Для работы с металлом нужны профессионалы, особенно после того как я введу в строй первый большой молот, то есть мне нужно назначать отдельно людей на обслуживание печи и отдельно ковалей для работы с металлом. А я еще и не приступал к выделке тигельной стали, там тоже нужны непростые кузнецы, там должны работать особо доверенные люди.
Что касается печи, то она меня вполне устраивает, так как если у нас раз в сутки будет выходить сто килограммовая крица, то я завалю металлом всю округу от моря и до моря. И даже без плавки тигельной стали могу в с одного выхода метала клепать сто наконечников копей, правда для этого придется строить настоящее водяное колесо для кузни. Только бы руды и угля хватило, а еще людей.
Руды пока хватило, половину поля возле стены было завалено рудой, а вот с углем я лоханулся. Я нашел взглядом несколько человек из первого селения Бажены, с которыми мы начинали плавку метала и крикнул.
— Уголь нужен! Возьмите людей и закладывайте печи для древесного угля, рубите березняк. Ищите самые сухие полянки и рубите все деревья подряд, потом эти полянки пойдут под пашню.
Работа шла достаточно медленно. Казалось бы всё крутиться, вон там кто то измельчает руду, а там другие люди пережигают уголь, третьи собирают еще одно колесо, а были еще и те кто подносил или подавал, ходил на охоту или рыбалку, но делалось всё это медленно, с ленцой. Мне казалось, что эти люди приступили к строительству коммунизма, и поскольку коммунизм строить можно вечно, то никто никуда и не спешит. И что мне делать? Я ведь не руководитель и не прораб, я даже не инженер. Отдельные знания я конечно имею, но как заставить этих людей работать быстрее, как повысить производительность труда, особенно кузнецов? Я по сути простой механизатор, я не кузнец и не технолог метала, хоть и были у нас занятия по слесарке, но это примитив. Я вот хватаюсь за какую то работу и работа эта кипит, людишки вокруг меня бегают, но в другом месте все стоит. Да и хрен с ними — сплюнул я про себя — люди они во все времена одинаковые, не буду распыляться, возьмусь за то, что лично мне принесет прибыли, а уже появиться прибыль, можно будет и другие направления моего хозяйства подтянуть. А прибыль в это время дает только добыча и переработка железа, при чем со всеми элементами, то есть просто железо продавать смысла нет, нужно продавать изделия из железа.
Я подошел к Стародубу.
— Это не дело, мы не можем стоять все время у печи, нужно назначать двух мастеров и пусть работают посменно.
— Богомир! — позвал Стародуб — иди сюда.
Богомир подошел и Стародуб спросил:
— Ты понял как работает печь, сможешь ли руководить варкой метала как это делал наш рикс?
— Смогу, если доверите.
— Доверяем — похлопал я по плечу Богомира — и назначь людей пусть сразу готовят свои наковальни, крицу нужно разбивать пока она горячая, нельзя допустить, чтоб крица остыла, иначе потом не прогреем. Как печь остынет, завтра почини её полностью, мастер и начинай новую закладку. А что бы крица не остывала, разбивайте её сразу на маленькие куски, а теми кусками пусть кузнецы сами занимаются. Теперь ты староста плавильного цеха, твоя задача выдавать метал, в кузни не лезь.
Мы сидели в деревянном доме со Стародубом, он смотрел на меня странным взглядом, а потом не выдержал и спросил:
— Откуда ты все это знаешь Чеслав? И колесо и печь и сталь, и оружие делаешь и бронь вон себе сделал.
На столе лежал новый пластинчатый доспех, я уже его померил и он мне нравился, но из-за кривизны металлических пластин выглядел как то не престижно, однако же это был настоящий пластинчатый доспех, каждая железная пластина перекрывала соседнюю как рыбья чешуя, и пробить такую бронь было не реально даже копьем. Я даже испытывать не стал, я просто знал, я видел такую бронь в Ростове на историческом семинаре, там мужики шизанутые на исторических реконструкциях, за деньги бились часами в таких доспехах и никаких особых повреждений не было.
— Нет, Стародуб, это все очень не стабильно, я что то делаю, но не знаю правильно ли это или нет.
— Я не понимаю тебя Чеслав, ты говоришь загадками, вот метал у тебя идет, а ты говоришь что не знаешь как его делать.
И тут я начал выдавать свою легенду.
— Я ведь там, на полянке весной умер. Да, да Стародуб, меня убили, и я попал в ирий, а там душь человеческих видимо не видимо. И предки мои, и люди чужие, и все что то делают. Посмотрел я на это всё, по заглядывал как люди работают, а потом воин в сияющем доспехе ко мне подлетел, да и говорит: "'а ты что тут делаешь? Тебе рано сюда иди взад". Дотронулся он до моего лба рукой и я вернулся в этот мир. А теперь вот вспоминаю, что видел, да только я не всё помню. Я как дитё малое просто пытаюсь копировать то что видал, да не знаю получится ли?
— Слыхал я от ведунов местных, что священная роща может душу умершего в тело возвернуть, да из-за кромки вытащить.
— Так и есть. Я лешака там в лесу повстречал, он меня в селение Бажены привел, а никто из людишек Бажениных его и не видит, а он вот туточки рядом стоит. Чисто дух внеземной.
— Ты верно ведуна встретил, свезло тебе Чеслав, они ведуны не каждому показываются. Ведуны показываются людям когда сами того желают.
— Так и есть — подтвердил я — тот ведун действительно сказал, что не в всем дадено его узреть, а душа моя мол пришла, что бы изменить тут что то к лучшему.
— Не боишся? Ведь те, кто с мира духов ушел, за теми могут демоны стражники отправится, что бы душу взад возвернуть.
— Тех демонов я не боюсь, тех демонов мы клещами схватим за нос и в печь назад вернем. Раз меня боги отпустили, то демонам до того дела быть не должно. Я тебе говорю, пока мое тело было мертвым тут, моя душа жила там, а потом меня выкинули из-за кромки назад, просто взяли и выкинули. Только вот я думаю зачем меня назад отпустили? Может миссия какая имеется. Может рода наши по земле раскиданные собрать нужно, и научить как жить правильно, своим трудом на хлеб зарабатывая.
— А что такое хлеб? — спросил Стародуб.
— Муку с водой мешаешь, а потом запекаешь.
— Муку, какую муку? У нас бабы проросшее зерно перетирают и в печке запекают, но в основном просто варят в котле.
Я встал.
— Пошли, собери баб толковых и за мной.
Мы вышли. Вернее так, я вылетел, а за мной Стародуб. Пока он собирал женщин, я взял мешок с зерном и потащил его во двор.
Там уже начали собираться женщины.
— Ну что бабоньки, будем делать хлеб, так как хлеб всему голова. Ваша каша хороша, но там на полдне, греки уже давно из зерна хлеб делают.