Вот олени, так с ними оказалось весело говорить. Говорили мы через переводчика ну типа: 'хай чужеземец, вождь краснокожих приветствует тебя', ну и так далее.
Я говорил, что отдам весь товар если уважаемые гости купят у меня рыбу, а купцы делали круглые глаза и говорили, что рыба им не нужна, рыбы и у них много.
— Покажите рыбу — сказал я.
Рыбы у них не оказалось и я спросил:
— Как же живут уважаемые купцы без рыбы? Нужно купить.
Купцы меж собой переговаривались типа, вот упрямый дикарь ну как ему объяснить, что рыбу мы и сами поймаем, а вот меха нужно у дикаря выманить за бусы.
Я корчил из себя дикаря и говорил, что рыба это священное животное и мы её добываем кошерным способом, который очень нравится нашим богам, поэтому купцы должны обязательно купить вяленую рыбу такую вкусную рыбу, тем более что её у меня этой самой кашерной рыбы аж два сарая забито.
Потом купцы плюнули и купили десять мешков рыбы, а я дал соизволение продать мед, воск и смолу, а вместо соболей и лис купцам вынесли шкуры волков, лосей, кабанов.
Купцы опять удивились и спросили:
— Где белка и соболя, где зайцы и бурые лисы?
А я сказал, что настоящему воину славного племени покорителей леса не хорошо одевать одежду из шкур лисы, так как лисица мерзкое и хитрое животное, заяц вообще трус, а белка по деревьям прыгает, разве может уважающий себя воин как белка по деревьям прыгать? Самые смелые воины носят шкуры сильных зверей. Воин это волк, он хозяин леса, он смелый и сильный. Можно носить одежду и из шкуры медведя, но шкуры медведя я не продам, потому что он является священным животным для нашего племени.
Рожи купцов были багровые от злости.
И они пытались объяснить, что не собираются носить шкуры зайцев и лис, так как они воины, а вот их красавицы жены носят шкуры белок, куниц и лисиц, потому как имя женщины коварство и им можно.
Я провел беседу по поводу того, что жены у уважаемых гостей не уважают своих мужчин, поэтому им лучше женится на наших девушках, наши смелые девушки носят шкуры волчиц.
Когда купцы отгребали от берега, то они уже и не рады были, что приплыли сюда, ибо я все таки впарил им несколько тюков шкур лосей и оленей, и сказал, что человек который оденет такую шкуру должен быть быстроногим как лось.
Когда ладьи растаяли за горизонтом, мой наместник удивился.
— И где ты вождь так научился торговаться?
— Раз купцы ожидали встретить тут селение дикарей, то мы и должны с ними разговаривать как дикари — усмехнулся я — Зато если по дороге назад этот купец встретит караван готландских воинов на судах, то по рассказу никто не поймет что селение захвачено. А что могут сказать те купцы? Там живут дикари, для которых рыба и медведи являются священными животными и все должны покупать рыбу, потому что у дикарей этой рыбы много.
— А ты думаешь, что у нас получилось их обмануть, а вдруг они знали настоящего Бурого медведя — засомневался Богдан.
— Не думаю. Скорее всего там, на Готланде, многие хотят нажиться на торговле с песьеголовцами, а пока старые купцы собирают дружину, самые молодые и хитрые решили урвать тут свой кусок.
Когда добрые купцы из Готланда ушли я объявил сбор старейшие, требовалось решить вопрос по формированию ополчения.
На небольшой полянке возле деревянных стен городища Полоцк стояли десяток больших колод, на которых восседали разномастно одетые, но при этом очень важные «старцы». Старцев, то есть совет старейших я решил собрать перед вторжением самого сильного противника, что мы имели на сегодняшний день.
— Мы со старостой Стародубом — начал я совещание. Попутно отмахиваясь от комаров дубовой веточкой — имели разговор с купцами заморскими, что привозили в Приморское селище соль. И сказывали купци, будто собирается в наши земли рать из воинов наемных, что на острове Готланд обитают. Хотят наши земли воевать, а людишек всех в полон взять, да на рабские рынки свезти. Вот собрал я вас люди мудрые, что бы совет держать. Что скажете?
— А что тут говорить — первым высказался Стародуб — ты Чеслав, рикс удачливый, много походов с тобой мы прошли, много ворогов бивали, и этих побьём. Так старейшины?
— Так то оно ты правду гутаришь — молвил слово дед Вацлав — и князя нашего мы в бою видали, да только подумай Стародуб о том, с кем мы ранее бились? Кто были все те люди? Голь перекатная, ни броней, ни оружия у тех ворогов не имелось. А сейчас идёт к нам сила внушительная и люди воинские, сдюжаем ли?
Помолчали, никто не хотел опровергать слова старца Вацлава, он по нашим меркам был человеком уважаемым, он ходил в поход на римлян и что такое воины, настоящие воины дед Вацлав знал не по наслышке.
— Тут ты старейшина прав — пришлось вмешаться мне, а то пауза как то сильно затянулась, никто не хотел говорить свое мнение — только вот и мы уже изменились. Железа у нас в достать, опыт воинский даже у баб наших появился, да и многие рода нас поддержат.
— Прости князь — как то робко молвила Бажена — я не сомневаюсь в силе и отваге наших мужей, однако вот на соседей ты бы не надеялся.
— Поясни!
— Ну ты подумай, кто у нас сейчас по соседству обитает? Чудь да водь синеокая, они охотники и рыболовы, им воинское дело чуждо, не пойдут они на мечи готландские. Синеоким проще поступить как деды и прадеды их поступали, просто прячуться в лесах и ищи их свищи, а толку не будет. Песьеговолых мы сами недавно бивали и они на нас зуб имеют, того и гляди в спину ударят. Нет у нас добрых соседей, что с мечем да щитом рядом против ворога встанут.
— Не скажи Бажена — возразил Богдан — я вот в своем поселке. Что у моря Белого стоит с мужиками многими говаривал и с водью и с песьеголовыми, ток им жизнь под рукой нашего рикса более по нраву, чем при Буром медведе была. И эту новую жизнь они готовы защищать от любого ворога.
— Прав Богдан в одном — проговорил один из вождей песьеголовцев, что сидел одетый в турьи меха — но другого он понять не может, наши люди землю свою стеречь будут и любого ворога в копья встретят, ежели тот на родовые земли придёт, но пойдут ли они в поход защищать чужие родовые владения? Пойдут ли они за тобой рикс?
— Вы в своих родах люди уважаемые — ответил я- я всего лишь князь земли болотной, но не мне ваши люди. Коль вы в своих общинах людей к оружию призовёте, то они и придут.
— Не совсем так — возразил мне еще один представитель от вождей песьеголовцев — люди ведь на этих землях не один век живут, и многие давно научились с пришлыми воями сражаться по дедовски.
— Это как? — с улыбкой спросил я, уже зная, что ответит песьеголовец.
— Это наши земли, наша река и наши болота — обвёл рукой окрестности вождь — в этих болотах нас никто не сыщет. А мы можем чужаков по одиночке убивать, пока вся их рать не закончиться.
— Ты предлагаешь уйти в болота? — спокойно спросил я.
— Да, нас много, если всех мужей да отроков собрать, то мы и три сотни наберем. В честном бою, щит против щита и копье на копье, нам против людей воинских не выстоять. А ежели мы вдесятером на одного кинемся, то и побьём того. Уйдём в болота, пропусти ворога, а потом будем бить его мелкие ватажки, да обозы захватывать. Так глядишь, вороги с голодухи и подохнут.
Теперь я понял от куда у белорусских партизан такая стойкость, да они тут две тысячи лет врага одним и тем же способом изводили, навострились.
— А что с крепостицей делать предлагаешь?
— Кроепостицу полацкую нужно сжечь. Ворог придет, постоит, посмотри, побегаем окрест, а не найдя никого и уйдет восвояси. Нечего ворогам тут делать без ентой крепости.
— Ты конечно дело предлагаешь Мудрый вепрь — согласился я — крепостицу можно сжечь, разрушить всё нами построенное и уйти в леса. Всё это пыль, все сделанное ранее можно и повторить. Только подумай о другом, кто назад вернется? Кто придет под мою руку, если я без боя сдам свою столицу? Зачем нужен такой рикс, который с мечем да щитом крепким боится в глаза ворогу взглянуть? Нет старейшины, крепость сжигать мы не будем. Крепость эту мы в пять десятков воинов и от трех сотен оборонить сможем.
— Так в чем дело встало — встрепенулся Вацлав — давайте пока есть время усилим стенами Приморское. Где Богдан правит, поставим на пути ворогов еще одну крепостицу, и когда вои заморские до Полоцка доберутся, то и воевать у них будет уж не кому. А тут мы вдарим все разом и погоним негодников за море.