Я приказал кораблям встать в трех метрах от илистого берега и закрепиться веслами в дно реки, а на берег мы высадили только часть команды для несения сторожевой службы.
Подозвав старейшину приморского и моего наместника Богдана я сказал:
— Отправьте разведку пару своих воинов, что знают местность. Мне нужно знать куда делись готландцы. Я боюсь, что они могут отогнать суда в безопасное место и попробуют пойти берегом за нами, чтобы попытаться отбить или просто выкрасть суда. Мы на краю полянки поставили заготовки для костров, что были обильно политы смолой и я дал команду выгрузить на берег часть женщин и начать приготовление пищи, а сам пошел осматривать раненных.
Оказалось, что не приходя в сознание умер мой первый воевода Стародуб. У него была глубокая рана копьем в лицо, при чем наконечник копья пробил щеку и через рот вошел в мозг. Я осмотрел рану и понял, что тут сделать ничего не возможно. Я уже не боялся и смело ковырял раны. Я резал, чистил и шил раны на руках и ногах, я научился ножом чистить раны от остатков одежды и кусочков брони, научился сшивать рану как кожу порванного ботинка с помощью обычного шила и мотка высушенного сухожилия. Одному несчастному даже помыли кишки кипяченной водой и засунули их обратно в брюшину, после чего зашили и забинтовали. Он конечно умрет от заражения, но всё же я старался. Только вот такие раны как у Стародуба, лечить бесполезно, я даже не знал что делать.
Раны у многих моих воинов были тоже тяжелые и я сомневаюсь, что даже половина из них выживет. Местные бабки с травами и мазями, а также нудными песнями и воем ходили вокруг обреченных людей, но даже оптимисты не верили в удачу. Однако я сделал все что мог, мы забили в кровоточащие дыры куски мха и наложили почти всем давящие повязки, а небольшие рваные раны после очистки от мусора сразу зашивали. Намотали кучу кровоостанавливающих повязок, измазали раны барсучьим жиром и какими то вонючими растворами трав.
Я видел как уходят последние силы у людей, как заваливаются они спать прямо там где сидели или стояли. И только теперь я понял, я осознал почему. Почему наши воины оставили Москву Наполеону. Я конечно не Кутузов, но сравнивая ситуацию я могу сказать, что люди сделали всё, всё что могли, однако враг оказался сильнее, у него элементарно больше людей. А я вот даже отступать больше не могу. Я несколько раз думал о том, что бы просто затопить огромные торговые корабли на середине реки и уйти в крепость. Враги, увидев, что флота нет, тоже уйдут, но тогда эта река на долго станет не проходима даже для небольших ладей. Они не пролезут через остовы подтопленных монстров. А идти пешком две сотни километров, что бы потом оказаться у стен деревянного форпоста, зачем, что там делать без припасов? И как дотащить эти припасы на своем горбу без кораблей?
Был у меня и такой вариант, но это последний и вариантов, я князь и сейчас у меня есть флот, а без флота я превращусь в тварь болотную, что дрожит от каждого шороха, каждого воя или скрипа в лесу. Нет, корабли я не сдам, я не могу потерять флот, а враг, если идет за нами, так пусть идет, пусть они идут и боятся, потому что это моя земля.
С утра рыбаки ушли в лесной хутор, где мы первый раз бились с их вождем Корсуном, там укромное место и хорошая полянка в лесу с таким красивым деревянным домом, оборонять это место не легко, там всего лишь обычная оградка. так, что пусть люди уходят подальше в леса. Нечего тут сидеть и ждать врага. Он может и не прийти, а если придет, то терять людей не хотелось бы.
Я подал команду и караван судов медленно тронулся вверх по реке Дивной к деревянной крепости под названием Полоцк.
Вилигурд сидел мрачный как туча, ему было трудно, эти проклятые наемники. Они не хотели идти дальше без выплаты серебра, они пришли сюда, чтобы убывать дикарей и никто из мерзких бродяг что собрал Адалард не хотел и не собирался умирать за идею Вилигурда о новых землях. Как, как заставить этих негодяев продолжить выдвижение вверх по реке? Многие знают этот мерзкий язык вендов и они слышали о договоре. Этот Чеслав — вождь болотный, что называет себя князем кривичским пообещал отдать корабли и он их отдал. А теперь как то Вилигурд должен заставить людей идти вперед и напасть на этого мерзкого дикаря. Был еще один шанс, это убийство Адаларда, если бы наемники убили Адаларда, то Вилигурд бы смог обвинить болотного варвара в невыполнении договора, и потребовал бы у своих воинов пойти и наказать мерзкого дикаря. Но Адалард обошел все засады и появился прямо у готских костров. Теперь его убивать нельзя. Корабли прошли вниз по течению реки Янтарной и Вилигурд позвал одного из командиров отряда наемников Вельгута и рассказал ему, про свой запас серебра. На самом деле таких запасов было три на каждом из крупных торговых кораблей был в подполе спрятан бочонок с серебренным барахлом примерно на пять десятков гривен. Это была идея Вилигнурада. Они набрали кредитов под поход, наняли небольшой отряд наемников, пять кораблей, взяли припасов, а на остальные заемные кредиты купили серебренного барахла и дрянного железа для продажи дикарям. Вилигурд с Адалардом не собирались возвращаться к риксу юттунгов. Вилигурд сам собирался стать риксом в новых землях, но всё провалилось из за этого болотного червя по имени Чеслав.
Теперь Вилигурд раскрыл свой секрет. Он рассказал наемникам, что на захваченном дикарями корабле был спрятан запас серебра, предназначенный для уплаты воинам за поход, и наемники согласились пойти вслед за кораблями, нужно только правильно выбрать место и совершить нападение на дикарей.
Адалард взбунтовался, он сказал, что если глупый Вилигурд собирается воевать, то пусть идет и заберет два корабля и две бочки серебра себе, а он Адалард возьмет последний корабль и пойдет домой в земли англов, там продаст корабль, и купит себе другой, после чего уйдет к королю вандалов Гейзериху.
Вилигурд остановил свои суда на берегу моря почти в сутках хода от устья реки Янтарной и приказал Адаларду ждать на берегу возвращения воинов, а сам забрал шесть десятков воинов и пошел вверх по течению реки вслед за караваном захваченных судов, что гнали на восток дикари Чеслава.
Отдохнув на привале невдалеке от бывшего селения Корсуна, мы опять медленно погребли на восток вверх по реке Дивной. И идти нам еще почти семь суток с такой то скоростью. Как и в первый раз на носу и корме кораблей зажгли по два факела, а мы шли в темноте ориентируясь на свет впереди идущих. Я понимал как устали эти люди, но постоянно меняя гребцов мы упрямо шли вверх по реке. Мы устали, и когда наступил очередной рассвет я уже готов был пристать где угодно, но рядом не было хорошего места. Мы прошли еще немножко, но кругом был только заболоченный и заросший ивами берег, высокая трава и илистое дно. Я долго не думая подал сигнал причаливать.
Огромные деревянные носовые тараны дощатников взрезали мокрый грунт и суда покачнувшись остановились. Спешиваться трудно, но можно, нужно только осторожно пройти по трем связанным веревками и спущенным в воду веслам и перепрыгнуть на берег.
— Разведчики, по пять человек с каждого судна на берег — скомандовал я — осмотреть местность, всем остальным оставаться на кораблях, приготовить арбалеты и луки.
Так не могло долго продолжаться, враги если шли за нами то могли напасть на любом из привалов, а здесь сойти всем на берег это полное безумие, на берегу даже четыре пять десятков вражеских воинов при поддержке нескольких десятков лучников перебьют нас как куропаток. Мои люди, да и я устали как собаки, глаза закрывались и очень хотелось есть.
Я понимал, что как только мы поедим, то удержать людей от проваливания в забытье сладкого сна, я уже не смогу, так пусть спят на кораблях, тут хоть можно отбиться, если враг полезет с воды, борта то высокие.
Когда пришли разведчики я выставил патрули вокруг места стоянки и распорядился готовить еду и перевязывать раненных. Пока оказывали помощь раненым нашли трех умерших воинов. В начале думали раненые уснули, но потом оказалось, что они были мертвы. Мы сожгли воинов, покормили людей горячей пищей и выставив патрули я всех загнал на корабли и приказал убрать импровизированные сходни. А на берегу, мы собрали большой шалаш из сухостоя и облили его смолой. Если начнется бой, то мои часовые должны поджечь шалаш и отойти к судам. Пусть в тылу врага горит костер и освещает моим стрелкам цели.