– Рунгерд – женщина! – задрав бороду, провозгласил Хегин. – Она не может быть свидетелем.
От такого заявления я, признаться, растерялся.
– Рунгерд – вдова, почтенный Хегин, сын Бруни, – пришел мне на помощь Хавчик. – Если женщина владеет землей, она может свидетельствовать при ее покупке или продаже.
– Это еще что за Глашатай Закона? – Хегин скроил грозную рожу, и Хавчик заметно струхнул. – Если раб открывает рот, вмешиваясь в разговор людей, ему следует вырвать язык! – вякнул один из «пристяжи».
Ну да, короткая стрижка, прикид из качественной, но – некрашеной шерсти. Рабский статус Хавчика очевиден для любого аборигена.
– Это мой трэль! – с нажимом произнес я. – И его язык – тоже мой. И язык этот сказал правду. Говори, что тебе надо, сын Бруни, – или убирайся!
Если эти парни пришли, чтобы меня убить, то сделают это по-любому. Попытаются, во всяком случае. А если это «пробивка», то тем более не стоит показывать слабость.
Незаметно для гостей я подал знак Хавчику: отойди подальше и не отсвечивай.
Что он и сделал. Его примеру тут же последовали остальные мои домочадцы.
Незваные гости им не препятствовали. Ну да, им нужен я. С остальными управиться будет нетрудно.
– Рунгерд скоро перестанет быть вдовой! – вторично удивил меня Хегин. – Поэтому у тебя только один свидетель. Этого недостаточно.
– Перестанет быть вдовой? – Я поднял бровь. – Ты что, оживишь ее мужа?
– Я сам стану ее мужем!
– Вот как?
Смелое заявление. Вот где собака-то зарыта! Теперь я понимаю, откуда моей подруге ведомо внутреннее устройство того лодочного сарая. Не иначе как старина Хегин вдовушку с ним и познакомил. А теперь ревнует, полагая себя законным женихом. Ух ты мой рогатенький.
– Да, так! И ты, чужак, больше не будешь с ней встречаться!
– А если – буду?
– Тогда я разрублю тебя пополам!
Еще более смелое заявление.
– Ты меня лучше забодай! – предложил я с усмешечкой.
Не понял. В этой стране другой набор атрибутов неверности.
– Значит, ты намереваешься жениться на Рунгерд? – кротко поинтересовался я.
– Для тебя, чужак, лучше считать, что это уже произошло!
Похоже, женишок решил, что я готов идти на попятный. Он даже вытащил руку из-под полы дохи.
Это радует. Если под полой всё же имеется швырковый нож, то дело могло закончиться неприятно. Уклоняться и маневрировать мне просто негде.
– Позволь, Хегин Брунисон, я расскажу тебе одну историю.
– Говори, – разрешил он.
И я рассказал ему анекдот. Один из моих любимых. Тот, где одна женщина говорит другой: «Удивляюсь, почему тебя не беспокоит, что твой муж бегает за другими женщинами». А та ей отвечает: «Знаешь, твоя собака тоже любит бегать за машинами, но это ведь не значит, что ее пустят за руль».
Разумеется, я внес в текст соответствующие поправки, так сказать адаптировал под местные понятия и заменил автомобиль на лошадь. Но суть сохранил.
Хегин выслушал внимательно. Опять не понял. Нахмурился, демонстрируя активную работу мозга.
В первые секунды я буду иметь дело только с Хегином, потому что остальным до меня не добраться – мешают стол и столбы. Сам Хегин выглядит и двигается неплохо, но в тесноте жилища ему будет не так– то просто драться – в дохе-то. А скинуть ее он точно не успеет, потому что я успею раньше.
Я пришел к нему на помощь:
– Бежал бы ты домой, Брунисон. На этой лошадке тебе проехаться не удастся.
Я всё рассчитал правильно.
Доброе норманское копье немедленно пронеслось у моего уха (я пригнулся, заодно подхватывая меч) и с сочным хряском воткнулось в стену. Оно еще гудело, когда мой Вдоводел освободился от ножен.
Как я и предполагал, старина Хегин доху сбрасывать не стал. Побагровел, как вареный рак, и цапнул рукоять меча.
У него была целая секунда, чтобы его вытащить и даже начать замах. За эту секунду я резко сократил дистанцию и нанес гордому жениху прямой и точный удар в правое плечо.
Для Хегина это оказалось неожиданностью. Скандинавы предпочитают мечом рубить, а не колоть. Рубящий удар – намного мощнее. Но и у моего укола хватило силы, чтобы пробить кольчугу и надолго лишить Хегина возможности пользоваться правой рукой.
Хорошо, когда твой противник крупнее тебя. Из него получается отличный щит. Хегин еще не успел понять, почему его рука повисла, как я уже сунул левую руку под его доху… Так и есть: изнутри нашиты кармашки для метательных ножей. И ножи в них имеются.
Подцепив пальцами кольца, я выдернул сразу два, оттолкнулся от Хегина и метнул оба разом в ногу одного из копейщиков. Попал только один нож. Но попал хорошо: воткнулся прямо в берцовую кость. Раненый взвыл, повалился на стол и выпал из реальности. Это называется – болевой шок. А я тем временем оказался рядом со вторым копейщиком. Да уж, этот парень точно не викинг. Охотник – возможно. Выставил копье, будто кабана принимал. Большая ошибка. Удар клинком наискось – и наконечник отлетел к стене. Парень тупо поглядел на палку, в которую превратилось его оружие, потом – на меня. Выпученными глазами. У вас бы они тоже выпучились, если ваш кадык железом пощекотать.
– На колени встань, – вежливо попросил я.
Парень бухнулся на коленки так быстро, что я его чуть по нечаянности не прирезал.
И тут глазенки у паренька расширились вообще до невозможности…
Спасибо тебе, дорогой! Кабы не ты – конец был бы славному хускарлу и бонду Ульфу Черноголовому. А заодно и Коле Переляку. То есть – мне.
А так я успел вовремя среагировать и податься влево.
Бенц! – Предназначенный мне удар меча достался коленопреклоненному пареньку. Аккурат по шлему. Шлем-то выдержал, только малость помялся, а вот моя прикрытая лишь черными кудрями голова наверняка оказалась бы безнадежно испорчена. Удачно получилось.
А кто это у нас такой шустрый? А-а-а, это же наш женишок!
Вид у Хегина Брунисовича – вполне боевой. Правая рука висит плетью, вся грудь – в кровище, однако в мускулистой шуйце – боевой меч, а в глазах – горячее желание пошалить.
Ну, дяденька! Это уже несерьезно. Убивать тебя я пока воздержусь, не то деньги платить придется, да и родня у тебя может быть… неприятная. А вот хулиганить не дам.
Элегантный отбив – и клинок господина Хегина вонзается в бревно в дециметре от входного полога… Который как раз сдвинулся, чтобы пропустить немножко холода и еще одного незваного гостя: совсем молоденького парнишку с топором на изготовку.
В современном моему рождению городе Осло есть замечательный парк с разными человеческими скульптурами. Так вот: если бы тому скульптору понадобилось ваять «Изумление», лучшего натурщика, чем паренек с топором, ему нигде не найти.
– Скиди, беги!!! – отчаянно завопил Хегин Брунисович, раскидывая руки (вернее, одну левую, правая – не послушалась) и бросаясь мне наперерез – собственной тушкой прикрыть обалдевшего вьюноша от страшного убийцы.
Храбро, ничего не скажешь. Голой жо… Простите, голой бородищей – на стальное лезвие. Ну что ты, право, так разволновался, женишок! Если я тебя, такого брутального, не убил, так, наверное, и тинейджера этого помилую.
Бросок получился не очень удачный – правая рука у меня занята, потому подстраховать было нечем. Хегин упал как раз на больное плечо, вскрикнул, аки раненый конь, и отрубился. А тинейджер… Ай да тинейджер! Нетрусливых пареньков делают в датском королевстве! Лезть на человека, вооруженного полноценным клинком, с невеликой секиркой – весьма отважный поступок. Даже если забыть о том, что этот клинок только что вывел из строя трех больших дядек.
Лично я бы не полез. Метнул бы топорик в страшного ворога, а сам выдернул бы из стены Хегинов меч.
Паренек недопетрил. Или боевого опыта не хватило. Но махал он топором недолго. Раза два только и успел. Потом я вошел в клинч, притиснул его к столбу (в кои веки я оказался крупнее и тяжелее противника!), легонько, не увеча, приложил бойкого тинейджера коленом в пах, отобрал топорик и отпустил. Вернее, передал обмякшее тельце в крепкие руки старины Пэра. Великая битва закончилась. Пора паковать трофеи.