— Не волнуйтесь, — вмешался торговец. — Если к нему нормально относиться, то всё будет в порядке. Он любит крольчатину, но иногда довольствуется и картошкой. Я знаю всё это по личному опыту.
— Хорошо… — задумчиво произнёс Фидель. — Так во сколько он мне всё-таки обойдётся?
— Семь тысяч нерков. Думаю, столько за это чудо будет достаточно.
— Отлично! — улыбнулся Фидель. Силайо недовольно прикрыл глаза рукой. — Позвольте я отойду. Принесу, чем расплатиться.
Де-Марк быстро побежал в замок. Через несколько минут вышел с двумя большими мешками в руках. По его покрасневшему лицу было видно, что они были очень тяжёлыми. Силайо недовольно пробурчал себе что-то под нос. Отвернулся.
Торговец улыбнулся, взял мешки, положил их в повозку и спросил, куда завозить клетку с драконом. Фидель сказал, что на задний двор, рядом с небольшой деревянной конюшней.
— Ещё и возле лошадей?! — Силайо, чуть ли не крича, развёл руки в стороны.
— Да не бойся ты так. — вздохнул Фидель. — Всё с ними будет в порядке. Если так не нравится, то сам попробуй отыскать для дракона место. На территории замка всё заставлено.
— Можно было вообще его не покупать… Я как-то не уверен, что он сможет обеспечить нам победу! Скорее перебьёт всех, кто попадётся на пути! Это глупейшая затея!
Фидель не обратил внимания на слова брата и как ни в чём не бывало пошёл к себе в покои. Силайо провожал его недовольным, и чуть удивлённым взглядом. «Несмотря на то, что отец тоже хотел развязать войну, — думал старший Де-Марк. — Он вёл бы себя гораздо ответственнее чем этот… Этот, мать его Фидель, королёк с идеальной репутацией… Ему очень повезло, что о его ненависти к эльфам никто не знает, кроме меня. Я, конечно, не такая мразь, чтобы на публику рассказывать о секрете брата, да и к тому же, у него есть основания иметь плохое мнение об остроухой расе, но тем не менее, даже представить страшно, что произошло бы, если бы кто-то узнал… Надеюсь, он не дойдёт до поджогов эльфийских деревень, а иначе это плохо кончится…»
Фидель продолжал изучать различные книги. Он выписывал все свои идеи и мысли по увеличению шансов победить на листок, который постоянно прятал от придворных в стопке различных бумаг, ведь эти самые идеи и мысли, которые совсем скоро реализуются, могут подвергнуть жителей королевства большой опасности. Де-Марк прекрасно понимал это, но по жизни всегда шёл с девизом «победа любой ценой». Ему было плевать на возможные смерти близких, разгром войска и сотни разрушенных городов. Главное — достигнуть единства. Он считал, что это ключ к миру во всём мире.
Силайо вбежал в королевские покои, чуть отдышался и начал говорить:
— И куда же ты пойдёшь в атаку с этой крылатой хреновиной?
— Как куда? — слегка улыбнулся король. — На Кобру.
— Что? Зачем атаковать и без того разгромленный город? Там хаос посеять ты уж точно не забыл. Или у тебя с памятью плохо?
— Скажи, брат, неужели ты действительно думаешь, что если я захватил Кобру, то вражеское войско не будет её отвоёвывать? Да и к тому же, короля Белого Волка-то я не убил. Пока что не убил…
Тем временем в военном лагере…
Саша вместе с друзьями успешно провели армию в лагерь. Солдаты поскидывали все свои вещи в шатры и стали заниматься своими делами. Большинство из них понимало, что обстановка всё больше и больше накалялась, поэтому усердно готовились к битве. Лишь часть, наплевав на всё, сели играть в карты или болтать попусту, однако Рина быстро их разогнала.
— Поскорее бы Фёдор Валерьевич вернулся… — серьёзно говорила она.
— Это потому, что воины будут больше подчиняться ему, а не тебе? — улыбнулся Костя. Островская ответила суровым взглядом и скрестила руки на груди. — Да ладно, ладно, шучу. Мы не знаем, когда Де-Марк может прибыть в Кобру. Наша цель, помимо освобождения города, — он. Мне кажется, что король Святой Авроры и все его военные отряды прекрасно знают, что мы здесь прячемся. Они могут как напасть первыми, так и дожидаться нашей атаки.
— Наша цель — он, а его цель — мы. — подчеркнул Климент, пришедший из своего шатра. Амос сопровождал его. — Мы все.
— Так и есть. — произнесла Рина. — Климент, нужна твоя помощь. Доставь письмо мэру Кобры, чтобы он эвакуировал оттуда жителей до начала военных действий.
— Когда это я успел стать посыльным голубем?
— Совсем недавно голубей, доставляющих письма, начали перехватывать. — говорила Островская, затем отвела взгляд и увидела обнимающихся и целующихся Леонова с Гронской. Попыталась сделать вид, что не обратила внимания, хотя внутри играла самая настоящая ревность. — М-многие могут погибнуть лишь от того, что не получили обычной бумаги, исписанной чернилами. Всё гораздо серьёзнее, чем кажется.
— Хорошо. Завтра утром выдвинусь в путь.
— Только будь аккуратен. — Рина протянула Агееву письмо. Тот удивился. Не мог даже предположить, когда она успела его написать. — Мы же невдалеке от завоёванного города, по близости могут бродить вражеские солдаты.
— Я всё понял.
— Э-э-эй! — в разговор вмешался Амос. — Я хочу поехать с ним!
— Ну… — Островская совсем незаметно улыбнулась. — Езжай. В лагере для тебя дел особо нет. Только ещё раз повторяю — будьте осторожны. При выезде из леса не заболтайтесь!
— Да поняли, поняли.
— Мы, наверное, пойдём… — улыбаясь произнёс Костя. Одной рукой он обнимал Сашу за талию, в то время как она прижала голову к его груди. — У нас есть кое-какие дела…
Пара ушла. Рина всё таким же суровым взглядом смотрела им вслед.
На следующий день Климент с Амосом выдвинулись в путь. Расстояние от лагеря до города не такое уж и длинное, сложность заключалась в другом. За всё время поездки на пути они встречали около пяти вражеских отрядов, которые приходилось объезжать стороной.
Когда друзья заехали через пробитую камнем из катапульты стену, не узнали собственный город. Он практически весь был разрушенный и сожжённый. Его жители, совсем недавно радовавшиеся каждому новому дню и ходившие в ярких одеждах, сейчас прятались от стражи в подворотнях и подвалах каких-нибудь кабаков, донашивая грязные и рванные тряпки. Они уже потеряли какую-либо надежду в светлое будущее. Потеряли веру в то, что их кто-то спасёт. Амос, прислушавшись к разговору двух истощённых, бледных как бумага мужчин, понял, что городские жители уже подумывают, что король Белого Волка мёртв. Бородачу так и хотелось слезть с коня, подойти к ним и сказать, что это не так, и что спасение близко, но те сейчас вряд ли поверили бы даже самому честному в мире человеку.
Агеев посмотрел на товарища, увидел его грустноватое, сожалеющее лицо, затем отвёл взгляд. Он держал все свои чувства в себе, не считал нужным кому-то о них рассказывать. После пройденного за всю свою жизнь он мало кому доверял, даже Амосу редко показывал какие-либо эмоции помимо смеха и улыбок. Единственный человек, с которым Климент мог поделиться всем, чем угодно, погиб у него на руках девять лет назад. Охотник считал, что терять ему уже мало чего, поэтому не страшился гибели в бою. Но и под клинок специально не подставлялся.
Друзьям приходилась ехать по подворотням, чтобы не нарваться на стражу. Амос сжалился ещё больше, однако желание убить Де-Марка разгоралось в нём всё больше и больше.
Мэр города, Вальтер Головин, отсиживался в мэрии. Если б он мог помочь жителям хоть чем-то, то не прятался бы как трусливый заяц, крепко сжимая в руках ружьё и вечно оглядываясь по сторонам. Сделать он ничего не мог. Сам искал всякие объедки для пропитания и рванные тряпки для хоть какого-то сохранения тепла на ночь.
Агеев и Амос, подъезжая к мэрии, услышали грохот. Громкие крики и стуки, судя по всему, являющиеся ударами. Оставив коней на улице и ни к чему не привязав, друзья тихо и аккуратно подошли к первому, уже разбитому окну, чтобы посмотреть, что происходит. Они увидели, как компания из шести вражеских солдат, находящихся в комнате с разломанной мебелью, кучей мусора и ободранными стенами, избивала мэра. Тот, уже никак не сопротивляясь, молил о пощаде.