Климент невероятно резко достал пистолет из кобуры и выстрелил одному из воинов в голову. Тот, не успев схватиться за простреленный шлем, повалился на землю. Движения Агеева заставили Амоса вздрогнуть. Друзья вынули мечи из ножен и по очереди запрыгнули в окно. Двое солдат сразу же подбежали к ним и начали атаковать, благо охотники успевали вовремя защищаться. Остальные трое продолжали избивать мэра и надсмехаться над ним. Не прекращали утверждать, что его никто не спасёт, и что «этим поганцам из Белого Волка тоже скоро кранты».
Бородач снова дразнил и провоцировал противников. Клименту нравилась его тактика, но применять её он не собирался. Считал, что у каждого бойца должна быть своя тактика, своя изюминка. Свою изюминку за шестнадцать лет оттачивания навыков он до сих пор не определил, но прекрасно понимал то, что дерётся не хуже многих мастеров и наставников, однако не говорил это каждому встречному. Просто понимал и, опять же, держал в себе.
Амос убил солдата, в конце концов пронзив мечом шею. Быстро достал пистолет и выстрелил в того, что замахивался алебардой на захлёбывающегося собственной кровью мэра. Воин выронил оружие, закачался, но так и не упал. Он оказался довольно стойким. Медленно побежал на бородача, однако тот быстро достал маленький метательный ножик из ножен, висящих на поясе за спиной, и кинул. Попал прямо в сердце. Солдат, бряцая доспехами, упал. Сначала на колени, затем полностью.
Следующий оказался гораздо хитрее. Нападая на Климента, он сделал вид, что собирался нападать с правой стороны, а затем сразу повернулся в левую. Агеев получил кулаком в висок. Закачался со стороны в сторону, а его глаза внезапно налились кровью. Благо, в подходящий момент Амос подбежал со спины и вонзил врагу меч в ногу в области икры. Тот застонал от боли и через мгновение получил пулю в шею.
Пятый, на удивление друзьям, быстро достал свой пистолет, засунул дуло в рот и нажал на спусковой крючок. Его органы и большие куски черепа, которые будет проще назвать кровавой кашей, разлетелись по всем углам и одновременно поспособствовали падению стального шлема.
В последнего выстрелил бородач.
Отдышавшись, Климент подошёл к запуганному мэру, помог ему встать и протянул письмо:
— Вот, это вам.
— Ч-что это? — промолвил тот, всё ещё трясясь от страха и медленно вытирая кровь, ручьём текущую из носа.
— Не бойтесь, мы — королевские охотники. Вреда не причиним. — спокойно говорил Агеев. Мэр вопросительно посмотрел на письмо, крепко сжатое в своей морщинистой руке, взглянул на охотника. — Вы должны эвакуировать людей. Вывести их из города до начала военных действий.
— Н-но куда?
— В военный лагерь. Он расположен в лесу, неподалёку. Подробнее прочитаете сами.
Политик раскрыл письмо, начал читать. Он сделал это настолько быстро, что в тот момент казалось, будто скорость его чтения была быстрее молнии. Особенно если учитывать объём текста:
«Здравствуйте, уважаемый Вальтер Головин.
Вам пишет Рина Григорьевна Островская, королевский охотник из Белого Волка, с просьбой вывести из города выживших до начала военных действий в Кобре. Часть жителей, самых истощённых и измученных, проведите в военный лагерь, расположенный в лесу, на южной стороне от королевского замка. Там им обеспечат лечение, пропитание и временное жильё.
Других горожан, у которых состояние гораздо лучше, отправьте в соседние, ещё не задетые врагом города, так как они смогут преодолеть такое расстояние. Они разделятся на отряды, каждый из которых будет возглавлять какой-либо политик, желательно знающий путь к ближайшим городам. Возглавлять должен именно политик, чтобы поведение жителей оставалось адекватным, и чтобы они вдруг не взбунтовались.
Вам стоит поторопиться, так как Фидель Де-Марк совсем скоро появится в Кобре. В лагере будут ждать.»
— Х-хорошо, я сделаю это. — заявил Головин. Климент, скрестив руки на груди, кивнул. — С-спасибо вам за помощь, я в долгу…
Друзья, подойдя к разбитому окну, из которого залезали внутрь, услышали громкие стуки копыт. Вражеские воины проезжали мимо мэрии. Один из них задал вопрос, от которого у Амоса пробежали мурашки по коже, а у Климента слегка задрожала нижняя губа:
— Это чьи кони здеся, а?
— А мы как будто знаем! — возразил более молодой воин, если судить по голосу. — Пойдём и проверим!
— Заткнись-ка ты, Исидор! Эти жеребцы ишшо и ни к чему не привязаны. Странно, что не убежали…
Воины спустились с лошадей и пошли осматривать здание. К счастью, начали они со входа в мэрию, а не с разбитого окна. У охотников был шанс спастись. Мэр, пока те отвернулись, быстро, но тихо убежал.
На улице остался лишь молодой солдат, смотрящий за конями друзей, стоящими по разным сторонам, и держащий их за поводья. Климент аккуратно достал метательный нож из ножен Амоса и так же аккуратно начал вылезать. Бородач поплёлся за ним. Молодой солдат стоял за углом и не слышал шагов. Он грыз яблоко, иногда сплёвывая на землю.
Когда Агеев с Амосом были уже совсем близко у цели, воин заметил торчащий из-за угла наплечник, дёргающийся благодаря движениям руки, и сразу, как только закричал об увиденном, ему в левый глаз прилетел метательный ножик.
Он свесил руки, тем самым отпустив поводья, откинул голову и с грохотом повалился назад. Его ноги всё ещё держали стремена и не давали упасть полностью.
Друзья услышали громкую ругань солдат и звуки бега, надвигающиеся в их сторону. Рванули к своим коням, на удивление всё ещё не сдвинувшимся с места, запрыгнули в сёдла и выслали на галоп. Сзади выбежали воины и, проделав то же самое, начали преследовать охотников, стуками копыт распугивая бездомных кошек и собак, разгуливающих по улицам и стоящих на пути. Но, к сожалению, успели убежать далеко не все.
Климент с Амосом двинулись в сторону центральных ворот, а затем, внезапно вспомнив, что они закрыты, свернули в тесный переулок и теперь ехали к пробитой стене, через которую раннее заезжали. Противники, быстро среагировав и кое-как не промчавшись мимо, завернули. Одни достали пистолеты, а другие ружья. Начали стрелять, однако из-за скорости жеребцов охотников, никак не могли попасть. А когда переулок закончился, и они выехали на довольно просторную улицу, стало ещё сложнее: у друзей появилась возможность управлять конями так, чтобы те бежали змейкой.
Наконец подъезжая к выезду за пределы города, друзья увидели в лесу густой туман и поняли, что это может сыграть им на руку. Агеев одной рукой надел на голову капюшон своего плаща, так как в окрестных лесах часто наблюдался «ядовитый» туман, который действовал на глаза так же, как дым — разъедал. Больше никаких эффектов он не имел.
Бородач просто прикрыл лицо рукой, очень надеясь на то, чтобы конь не врезался в дерево.
Климент услышал громкий треск. Широкая и длинная ветвь чуть не упала коню на заднюю ногу, а если бы упала, то последствия были б очень серьёзными. К счастью, противник всадил пулю совершенно не туда, куда планировал. Громко выругался, в частности и на туман.
Через некоторое время охотники оторвались от солдат и спокойно поехали в лагерь, порой объезжая некоторые вражеские отряды. Агеев про себя поблагодарил Рину за предупреждение о том, что они могут там быть.
Тем временем у Фёдора Валерьевича…
Проделав длинный и утомительный путь, король наконец встал возле центральных ворот и ждал, пока хилые стражники откроют ему ворота. Насколько он помнил, раньше в Цорск свободно мог проехать каждый, вне зависимости от наличия оружия и внешнего вида. Видимо, по окончании военных действий король принял меры. Ещё вспомнил, как Саша предлагала также выставить людей на охрану центральных ворот, въезда в город, но он отказался от такой инициативы, объяснив это тем, что при нападении какого-нибудь отряда они смогут лишь задержать врагов на пару секунд.