— Никто… — Амос отвёл в сторону помрачневший взгляд. Затем резко вынул меч из ножен и крепко сжал рукоять. — Вперёд!
— Стой! — Климент быстро остановил разгоняющегося бородача. — Знай одну вещь… Мне всё равно, умру я или нет. Терять особо нечего… А наша дружба останется крепкой и на том свете…
Друзья как можно быстрее двинулись в сторону замка. Костя, находящийся неподалёку и добивающий последнего противника, увидел это. Посмотрел на Рину, по лицу Леонова уже понимающую, что он собирается сделать. Островская кивком одобрила его мысль.
Охотник мигом побежал за бородачами, уже ворвавшимися на территорию замка, где на удивление тоже не было противника. Однако в самый последний момент, когда Костя вот-вот забежал бы в ворота, на пути откуда не возьмись появились стражники, своими размерами в два раза превышающие его.
Друзья, уже обнажив свои мечи, мчались по лестнице. Порой в их сторону, пробивая стены, прилетали пушечные ядра со вражеских кораблей, однако, на зло капитанам, охотников спасала скорость.
Когда они были совсем рядом у королевских покоев, где ликовал Де-Марк, Леонов добивал лишь первого врага. На помощь Рины он даже не надеялся, ведь теперь она тоже была в бою.
Фидель услышал громкие, быстрые шаги и тут же достал меч. Посмотрев в окно, он понял, что к нему прибежали именно они, два бородатых друга, за которыми он наблюдал как за марионетками. Дверь раскрылась. Климент, замахиваясь мечом, набросился на Де-Марка, однако тот успел блокировать. Амос встал в боевую стойку. На этот раз он не шутил и даже не пытался шутить над противником. Достаточно серьёзным и опасным противником.
Через пару минут Леонов наконец закончил драку с громилами и побежал в замок.
Амос напал на Фиделя, но особо сильного урона нанести так и не смог. Лишь оглушить. И то ненадолго, на пару секунд. Де-Марк упал на одно колено и выронил меч. Охотник бы добил его, если бы не осколок разбитого стекла, валяющийся на полу возле короля.
— У вас сука никогда не получится убить меня! — громко выкрикнул Фидель, схватил осколок, резко встал на ноги, обернулся и вонзил бородачу в глаз. Тот не менее громко застонал от боли. — Никогда!
Де-Марк сразу же после сказанного крепко сжал рукоять меча, замахнулся и зарубил Амоса. Тот с грохотом повалился на землю. Агеев встал столбом и отпустил из руки свой меч, который бряцая и чуть отдавая эхом упал на пол. Климент был шокирован. Он ослаб. Чувствовал, что никак не может пошевелиться. По щеке потекла слеза.
Костя уже приближался к двери, ведущей в королевские покои. У него был шанс успеть спасти хотя бы одного оставшегося в живых охотника, но увы пуля из пистолета настигла его раньше, чем помощь. Агеев упал на спину и, раскинув руки в стороны и закатив глаза вверх, так и не смог встать. Пуля прилетела прямо в сердце, кровь полилась рекой. Отныне спасать было некого.
Де-Марк выбежал через вторую дверь, но Леонов не погнался за ним. Он упал на колени возле своих умерших друзей и, обозлившись на себя, начал громко кричать. Ему было больно. Очень больно. Он не прекращал винить себя в их смерти. И, казалось, никогда не прекратит.
Через несколько минут горьких сожалений Леонов услышал громкое и довольно протяжное рычание. Поняв, что звук исходит откуда-то с улицы, он подошёл к разбитому окну, где увидел огромного дракона, летящего на него и активно размахивающего крыльями.
Охотник быстро кувыркнулся назад, чтобы повысить себе хоть какой-то шанс на то, чтобы не пострадать. Как ни странно, это помогло. Дракон не задел Костю, однако хвостом снёс стену замка, чьи окна выглядывали на улицу. Затем языки пламени из его здоровой пасти внезапно облизали всё, что только находилось в королевской комнате. От письменного стола до кровати. Благо, Леонов снова успел уклониться и убежать в противоположный угол.
Дракон снёс ещё одну стену, разделяющую королевские покои и довольно просторную лестничную площадку, на каждой стороне которой было по несколько дверей. Теперь крылатому существу было достаточно места, чтобы залететь внутрь. Охотник, понимая, что дракон преследует именно его, рванул вниз по лестнице и забежал в первую попавшуюся дверь. Она вела в комнату с самыми дорогими картинами мира, которые когда-то коллекционировал Фёдор Валерьевич. Костя прекрасно понимал, что с ним сделает король, если эти непонятные никому произведения искусства тронуть хоть кончиком пальца, но, оценив ситуацию трезво, он понял, что другого выхода у него нет, и если действовать чуть медленнее, то не будет вообще.
Не нужно быть очень умным, чтобы догадаться, что снести очередную стену для дракона как человеку сдуть пылинку с одежды. Так и произошло со стеной, ведущую в картинную галерею. Пламя, выпущенное из его пасти, без особых затруднений превратило в пепел большинство картин, висящих на стене.
Леонов, собравшись духом, вынул меч из ножен, кувыркнулся в сторону правого крыла, размахнулся и со всей силы ударил по нему. Дракон вытянул свою шею так, как этого позволял сделать потолок, и громко завыл от боли. Охотник сделал ещё один удар, на этот раз нацелившись в широкую драконью грудь, однако в сердце не попал, потому что и не знал, где оно находится у крылатых существ. Дракон завыл ещё громче.
Ещё один удар мог бы его окончательно добить, но, к сожалению, он так и не совершился. Существо своей большущей лапой откинул Костю в сторону. Откинул с такой силой, что тот ещё и пролетел с одного конца галереи в другой, ударился о стену и в отключке повалился на пол.
Очнулся. Голова болела невероятно сильно. В ушах шум, а в глазах самый настоящий туман. Леонов чувствовал, как его голову кто-то держал в руках. Затем почувствовал, что её положили на что-то мягкое и очень удобное. И он не мог ничего сделать. Не мог сопротивляться тому, что с ним делают. Не мог пошевелиться. Охотник почувствовал, как что-то капает ему на лицо. Сначала на нос. Потом на губу. Через несколько секунд шум в ушах начал становиться всё тише, а слух возвращаться. Он услышал до боли знакомый голос, говорящий эти слова:
— Костя! Костя! Вставай! Сейчас далеко не самое лучшее время, чтобы отлёживаться! Ну же!
Туман в глазах внезапно прошёл. Леонов находился всё в той же картинной галерее. Но вместо потолка, что свойственно видеть лежащему человеку, он увидел Сашу, чувствовал, как она гладила его по щекам. Её глаза были красными, заплаканными. Охотник понял, что то, что капало на его лицо, оказалось слезами. А то мягкое и удобное, на чём он лежал, коленями. Голос, который говорил его встать, принадлежал Рине, стоящей неподалёку.
Костя резко поднялся и встал, чуть ли не подпрыгнул. Почувствовал какой-то солёный запах. Кровь, растёкшаяся со лба и виска по всему лицу, уже успела засохнуть. Левая сторона нагрудника абсолютно вся было во вмятинах.
— Наконец-то! — возразила Островская.
— К-к-как вы меня нашли?
— Я же знала о том, что ты побежал в замок, так что найти тебя было не так уж и трудно.
— Амос и Климент… Они…
— Мы уже знаем, Кость. — снова заслезилась Саша. Леонов поднял её с колен и обнял.
— А что с драконом? — снова поинтересовался охотник.
— Как мы заметили, ты повредил ему правое крыло и лёгкое, так что долго он не протянул. Начал постепенно снижаться. Воины из нашей армии прикончили его окончательно.
— А Де-Марк и его войско? Мы разбили их?
— Мы… — Рина заговорила чуть тише. — Мы проиграли…
— Что!? Как такое могло произойти!?
— То, с чем он приехал в Кобру, не сравнится с тем, что было у нас. Мы не знаем, что нам делать…
— С Фёдором Валерьевичем всё в порядке?
— Только перелом руки, больше ничего. Все воины уже как пару часов ушли в лагерь, здесь только мы. Город пуст.