Вот так решат за него. Только это чересчур просто и пассивно. Лучше неуверенность свободы, чем когда решают за тебя.
Преодолев минутную внутреннюю слабость, Странник развернул джип.
Его не могли не заметить, потому что охотники шли именно на него. Человек пятнадцать в камуфляже бежали к джипу. Защёлкали выстрелы. Значит – всё равно, попадёт к ним в руки Странник живым или мёртвым.
Степанов ринулся к двери, но Странник успел нажатием на кнопку блокировать замки. Степанов сзади обхватил изгибом локтя шею Странника, придушил, закрыл ладонью глаза, чтобы тот не видел дорогу. Майору главное – выиграть время. Спецназ всё ближе. Уже различимы молодые круглые лица.
Не выпуская руля, Странник врезал противнику правым локтём по темени. Криком приказал подельникам помочь. Было растерявшиеся Кощей и Парикмахерша оттащили Степанова, затолкали в дальний угол салона. У Степанова раскровянился нос и левый глаз. Он сидел шмыгая.
«Лексус» спустился назад в ложбину. Навстречу тарахтел «УАЗ». За рулём сидел Попов. На заднем сиденье над телом жениха сгорбилась Рудник. Горе подавило её, она забыла о винтовке.
На узкой дороге «УАЗ» почти не оставлял места для проезда. Странник съехал одной стороной на обочину, пытаясь проскочить, не снижая набранной скорости. Машины разъехались, не задев друг друга, но через десяток метров колесо «лексуса» угодило в придорожную яму, заполненную водой. Джип выбросило, едва не перевернув, поближе к трясине. Мотор взревел. Машина отчаянно забуксовала, быстро опускаясь в грязь по пороги. «Лексус» накренился подбитым крейсером. Сверху через отверстия, пробитые в крыше, сочилось холодное безразличное к проблемам людей солнце.
Оставив заботы о Кощее и Парикмахерше им самим, Странник выпрыгнул в вереск к болоту. Он лихо уходил, перескакивая с кочки на кочку, и вдруг сорвался и провалился по пояс.
Кощей и Парикмахерша, последовавшие за командиром, не стали мстить за невнимание. Они помогли Страннику выбраться.
Степанов, будучи уверен, что пути через болото нет, с монтировкой в руках бежал за остальными. Он не желал прятаться, ожидая подхода своих. Ему нужна была честь задержать преступников.
Удар монтировки, адресованный Страннику, прошёл мимо. Кощей навалился на Степанова. Парикмахерша грязно ругалась, царапала ему лицо, выдирала волосы, щипала раненую руку. Поверженного Степанова Странник запинал ногами. Болотная жижа летела и на бивших, и на отбивавшегося.
Странник дико щупал корчившегося от боли Степанова, словно обновив интерес. В суматохе не до конца сознавая смертельную опасность ситуации, он потащил полуживого от предшествующего ранения и свежих побоев майора за собой.
Осторожно, идя наугад, можно было нащупать естественное уплотнение почвы. Километра полтора продирались среди болотных зарослей по этому грязевому «шляху». Хвощ цеплял ноги капканами. Осока хлестала по лицу, царапая кожу. Парикмахерша за полчаса выбилась из сил. Мужчины задыхались от бега. Ждали, что откроется «второе дыхание». Оно не торопилось. Кровь стучала в висках. Колика схватывала подреберье.
Не требовался острый слух, чтобы различить шум идущей следом погони. Солдаты хлюпали сапогами. Не скрываясь, громко переругивались. Резкий звук передёргиваемых затворов вспугивал уток. Выводки нутрий разбегались всплеск.
Снова кинув остальных, Странник ломанулся вбок. И опять провалился. Теперь выбрался без посторонней помощи. Найдя шишковатую, поросшую сочным лишайником кочку, Странник обернулся вокруг неё, затаился в торфе. Густой туман не хуже ночи. Странник густо вымазал голову и лицо вонючей жижей, навесил на плечи сорванных водорослей и урути. Повезёт, не унюхают собаки, не засветится он в тепловых приборах. Не повезёт – кто виноват.
Хлюпанье сапогов и матерная брань приблизились. Вблизи нарисовалась широкоплечая крепкая фигура офицера в плотной маскировочной куртке. Офицер согнулся, скинул высокий десантный ботинок. Вылил грязную воду. Он оказался так близко от Странника, что тот ощутил выдыхаемый воздух перегара и курева.
Офицер проскочил дальше. С противоположной стороны вышел чумазый как чёрт Степанов. Ему удалось отстать. Кощею и Парикмахерше было не до него. Степанов оглядывался в поисках спецназа. Опасаясь близости преступников, он не осмеливался позвать громко. Глупая овчарка шмыгнула носом, короткими прыжками заспешила в туман. Степанов пах ментом. Собачья цель – впереди.
Степанов неловко замахал вслед собаке нераненой рукой. Хрипло прокричал, выдавая себя. Странник вытянул руки, схватил майора за ноги и повалил в воду. Майор барахтался. Странник курнал его с головой. Толкал в плюющий рот болотную траву вместо кляпа.
Стихло. Погоня ушла. Степанов перестал дёргаться. Ждал другого случая, часто хлопа слезившимися глазами.
Куда – то делись Парикмахерша и фраер. Странник анализировал последний час своей жизни. Он почему-то был уверен, что не спецназ с вертолёта заметил « лексус», а эвенка сдала. Во всём искал предательства. Зря не убрал девку, жалел Странник.
Комары, москиты и мошкара одолевали. Мелкая кровососная тля садилась на темя, шею и лицо облаком. Но нельзя было сильно шевелиться, стряхнуть кровососов. Странник дул на комаров. Выпятив нижнюю губу.
Периодически перемена ветра доносила шаги и голоса большой группы людей. Возможно, подоспела подмога. Лаяли собаки. Всплеск воды означал, кто-то оступился, потеряв равновесие. Тогда визг и ворчание собак , брань людей разносились эхом.
Снова рядом шорох раздвигаемого камыша. Собака нашла пегого утёнка. Хотела придушить, да налетела конкурентка. Овчарки сцепились. Автоматная очередь разогнала грызущийся комок из двух щерившихся пастей и взъерошенных хвостов.
Выстрелы подняли из кустов великое множество затаившихся разнокалиберных пернатых. Птицы взмыли над болотом пёстрым горластым трепещущим одеялом.
Странник лежал за кочкой, правой рукой сжимая горло Степанову, левой ладонью заткнув ему рот.
29
МЕЖДУ СВОИМИ
Раненая рука Степанова невыносимо разнылась. Подмышка мокла тёплой вязкой кровью. Холодная болотная жижи проникала в разошедшиеся швы и знобила. Холод и жар одновременно. Заражение крови грозило Степанову. Он ослабел и едва сопротивлялся Страннику, притоплявшему его, если слышал близ подозрительные звуки.
Выпачканные тиной, Странник и Степанов торчали над болотом пнями. Прислонив губы к уху Степанова, Странник шептал:
- Ну что, братишка? Мы опять вместе, как в детстве. Тогда нас ничего не разделяло.
- Ты мне не брат, - упрямо твердил Степанов.
Липкий голос Странника настигал:
- Нет, брат… А помнишь лодку, и мы – вниз по течению? Лодка текла и нам, малышам, было страшно, почти как сейчас.
- Мне бояться нечего. Я закон не нарушал. Боишься ты.
- Ты больше боишься, майор. Потому и потянуло тебя на Север. Из-за меня напросился в инспекцию, из-за брата. Вынюхивал, что да как. Со мной хотел перетереть, чтобы я отрёкся от тебя? Не позорил… Ты мне не нужен. Вы и дело моё с Яковом Андреевичем переделали, и фамилию вписали другую, лишь бы я не запачкал светлое имя. Прокурор и племянница твоя постарались. Вы же – в органах, я же – никак нет! Какое продвижение у тебя может быть, майор, с таким братом? Родственнички должны быть чисты. « Имеете ли родственников, привлекавшихся к суду?» - передразнил Странник. – «Имею. Да ещё с развесистыми статьями».