На берегу речки обнаружили избушку, из тех что расставлены в Сибири
Охотниками, геологами и иными путниками. В избушке на сосновых полатях разыскали мешки с перловкой и овсянкой. Возвратилась жизнь. Отпраздновали кашей на воде, показавшейся удивительно вкусной. Правда, через час опять есть захотелось.
До утра Странник выставил караул. Душа его не успокоилась.
Полазив по избе, он нашёл захованные топоры и пилы. Вышел на берег.
Река пухла по весне, бурлила у берегов. С верховьев несло льдины. Странник подумал, хорошо соорудить бы плот. На воде меньше инициативы, зато ищейки след не возьмут. Пока река не окончательно вышла из берегов, в случае чего, можно идти в кустах поднявшейся над водой осоки.
Плот из поваленных пихт сколотили за несколько часов. Чтобы связать брёвна, располосовали кожаную куртку Кощея. Фраер затрясся в ознобе, молча негодуя. Куртки не хватило, для крепежа использовали половики из избы, мешки.
Древесина у пихт тяжёлая. Плот держался на плаву, но при малейшем волнении вода затекала на брёвна. Напоследок убрали щепки, скрыли от недружественных глаз следы деятельности. Оттолкнувшись вершами, с Богом – поплыли.
Странник стоял на носу. Кощей правил на корме веслом – плоско оструганной сосновой ветвью. Парикмахерша и Степанов для равновесия сидели посередине, придерживая мешки с крупой. Москиты лютовали беспредельно. Приходилось непрерывно обхлестываться ветками. Найденными в избе бинтами замотали руки и шею. Парикмахерша всем, включая Степанова, изготовила маски круче, чем у врачей, короче – как у раненых в голову.
Где-то река сворачивала к зоне. Оттуда доносился рокот вертолётов. Гул нарастал и удалялся. Спрятанные облаками, машины улетали. Значит, с воровской вольницей покончено. Водворён так называемый порядок. Без базара.
Речка выровнялась. На всём протяжении просматривалось дно. Крупные с позолотой нерки приплыли в верховья метать икру. Глубина здесь была небольшая, вполметра. Для плота не очень хорошо, грузные брёвна часто цеплялись за выступающие камни. Зато удобно долбить рыбу. Отложив руль, Кощей вершёй наглушил кило десять, пока Странник не прервал его жадность. На уху хватит, зачем ещё.
Глубина увеличилась, и пошли пороги. Сначала – мелкие. Плот кренился и выправлялся. В натуре, как на горках, бляха муха. Утомлённые однообразием пейзажа пассажиры расслабились, притупили внимание и не заметили приближенья к серьёзному порогу. Вода перед ним измельчала, уходила вширь. Смотревшиеся безобидными семейства сибирских мишек цепляли тут коготками сигов и нерок, нимало не сумяшася отправляли мелкую добычу в рот. Рыбин покрупнее колотили о булыжник, чтобы не трепыхалась в пасти. Смешным пушистым медвежатам доставалась маленькая рыбка и разорванная на части большая. Ею делились мамаши, подбрасывая малышам.
Вода на длинном пороге окрасилась кровью и мутью внутренностей забитых медведями рыб. Сосновый руль скребнул о камень, плот развернуло, и звери подняли головы на скрип. На людей они смотрели совершенно безучастно, и отошли, пропуская плот вниз по стремнине.
Люди на плоту замерли. Лежавший Степанов сохранял деланное равнодушие. Остальным явно не хотелось сменить лапы зверей в погонах на другие, с когтями. Парикмахерша осторожно поползла к середине. Она и так была от краёв плота дальше всех. Её профессия – торговать молодостью и красотой, и она не успела перетереть со Странником, даст ли он денег на возможные пластические операции. От плохого питания у того член не стоял, второй день Парикмахерша плыла нетраханная
Плот на мелкой стремнине вертело. Странник упёрся вершёй выправиться. Кивнул Кощею, ты тоже давай. Войдя широкой частью между камнями, где стояли медведи, плот мог застрять. Кощей вытащил руль из паза, толкнул. Верша Странника соскользнула с подводного липкого камня и огрела по лапе ближнего самца.
Бурый моментально взвыл и ударил оглоблю. Странник вершу не выпустил. Рикошетом её конец задел Кощея, едва не опрокинув в воду.
Медведи трубно заорали и кинулись на плот, будто, прикидываясь тихонями, лишь ждали команды.
Звери стояли по колено в воде, передними лапами размахивали в воздухе. Каждый удар тяжёлой лапы, попади в цель, убьёт или изувечит.
Парикмахерша села на корточки посередине плота, закрыла ценное лицо руками и отдалась визгу. Хотела ли она инстинктивно отогнать зверей криком, неизвестно. Её вопль добавлял общей сумятицы, раздражал людей и не сдерживал животных. Степанов бесполезно шикал на Парикмахершу.
Кощей, заслоняясь рулём, отодвинулся с кормы поближе к Парикмахерше. Лишь Странник и взявшийся помогать в объединившей беде Степанов тыкали в морды медведей вершами, пытаясь отодвинуть на расстояние, дававшее плоту возможность проскочить порог.
Рыкающие дышащие зловонием морды появились в полуметре, жёлтые клыки, величиной с большой палец невесело поблескивали в лучах весеннего солнышка. Зубы зверей алели кровью рыб, но казалось, они вкусили человечины.
Растопыренные лапы с острыми клыками взрослых особей пролетали опасно близко от человеческих лиц. Медвежата мелко пакостили, карабкаясь на плот, лишним весом тормозя движение. Малыши путались под ногами и дополнительно отвлекали.
В нападении принимали участие три медвежьих семьи. Атака была неспланированой, хаотичной. Внезапная агрессия, вызванная неловким движением Странника, вспыхнула в животных, пробудила инстинкты активной защиты. Имея разум, медведи прибили бы плот к берегу или валунам, откуда легче на него запрыгнуть, а так – обезумев от ярости, только вертели из стороны в сторону.
Степанов не повторил ошибки Странника. Он держал вершу некрепко, поэтому когда полутонного веса медведица стеганула по ней смертоносной лапой, улетела оглобля, но остался стоять Степанов.
Странник оказался менее удачлив. Он вспомнил про «магнум». Успел снять с предохранителя и замешкался. «Сзади!» - проорал Степанов. Молодой медведь, вскарабкавшийся на плот, собирался обрушиться на Странника всей тяжестью, встав на задние лапы. Странник развернулся вполоборота, поднимая пистолет. Медведь выбил ствол, разодрал Страннику кисть до сухожилий.
Со стороны удар виделся лёгким толчком, но Странник полетел за борт. Медведи окружили его. Странник прытко вскочил на изъеденный ветром и градом валун и прыгнул за порог в выколоченную водопадом яму. Бурлящая вода накрыла Странника с головой. Он долго не показывался. Неясно было, не сломал ли он из-за малой глубины шеи.
Запасными вершами Степанову и Кощею удалось столкнуть с плота косолапого переростка. Временно отодвинув на задний план, что Странник враг, Степанов, следуя общечеловеческой солидарности, подогнал плот к краю порога, в отсутствии якоря закрепил носом между валунами.
Кощей сунул Страннику вершу. Тот даже не взглянул на неё. Сильно работая руками, отталкиваясь от каменистого дна ногами, он пробирался вниз по течению. Третий раз некий импульс заставлял его покинуть товарищей.
Медведи отступили, и у Кощея появилась возможность извлечь из мешка АКС. Оружие положили подальше от влаги. Автоматный огонь произвёл на зверей сокрушающее действие. Падали старые и молодые. Вода свежо зарозовела. Кровь медведей темнее рыбьей. Протока наполнилась страшным рёвом раненых, предсмертными хрипами умирающих.
Плот перескочил перекат. Внизу на большом камне, вокруг которого пенилась вода, стоял Странник. Как только плот поравнялся с ним, он перепрыгнул с камня на скользкие брёвна.
Кощей отстрелял обойму. Он трясся с парившим автоматом, не соображая чего больше внутри фраерской души, страха или ненависти.
Странник, как папа, усадил Кощея на залитые водой брёвна, мокрой ладонью провёл по разгорячённому лбу. Пацан прерывисто дышал. Осталось заткнуть надоедливо ноющую тёлку и попробовать по глазам угадать намерения Степанова.