Выпили за братство, за безвременно ушедших пацанов. Потоптавшие землю пили мало, чувствовали, главное – впереди.
Стали перетирать. Ждать - не ждать железного подтверждения, что Койот последним поездом в сырую землю ушёл. Было мнение – ждать. Однако противоречия в городе до того возбухли, либо жди братоубийственной войны, либо нужен новый смотрящий.
Портовый сказал, у них в районе проходят самые большие «объёмы», поэтому бригады предлагают отчислять в «общак» меньший процент. Валовая сумма останется та же.
Немедленно хитанула против Промзона.
Через порт шла «дурь», рыба и «японки», в основном подержанные машины японского производства. Промзона контролировала «ржавьё», то есть незаконный оборот золота и цветных металлов. Центр «хиповал» на игорных заведениях, девках и откатов с госпоступлений.
В смычке с «центровыми» работали чинуши и мусорской контингент. Если дёрнутся промзоновские, центровые завалят порт официальными инспекциями. Карман дяди из администрации сорвёт весь навар… Противоречия непримиримые.
Саша Портовый, авторитет резкий, мигнул бугаю – принеси волыну. Бугая придержали на выходе кабацкие охранники, по понятиям державшие нейтралитет.
Звонок почесал лысину. Взвесив, предложил: ни тем, ни другим. Логика проста, как пять копеек. Портового авторитета не признают смотрящим ни Центр, ни Промзона. У обоих амбиции высоки, по-мирному не поделить новый развлекательный комплекс. Пусть смотрящим станет Странник. Он корешевал с Койотом. Продолжит старую линию до разъяснения с пропавшим. Временно.
Не успел Звонок выговорить странниковскую кликуху, раздались крики: мы его плохо знаем.
Странник поднялся, чтобы рассказать о себе. Чист. В глупых детских и молодёжных организациях, типа пионерии, бойскаутах и тому подобных, не состоял. Семьёй не повязан. Родившись в Ейске, вором признавался в Ташкенте. Почему не в Краснодаре? Там братство уважаемое и туда Ейск куда ближе. Отец – бывший военный. Послали в Ташкент специалистом. Прожили в Узбекистане десять лет… Малолеткой состоял на учёте в детской комнате милиции. Подозрения были серьёзные, не банальное хулиганство, а участие в угонах автомобилей. На стрёме у старших стоял, иногда вскрытие замков доверяли.
Как на школьном экзамене, Странника заставили перечислить ташкентских авторитетов, кто признавал его вором. Братва качала головой, слыша знакомые и за Уралом клички.
Странника уважали, что шлёпнул Ментов. Удачный побег, взятие инкассаторской машины и банка, освобождение «пассажиров» Пятнадцатой плюсовали красноречиво. Страннику не исполнилось тридцати. Не каждый по молодости лет может похвастаться блестящим послужным списком.
Портовый выдвинул свою кандидатуру. Его шумно замяли. Аргумент, что Портового, в отличие от Странника, давно знают, не прокатил. Знали: пристрастен, потакает любимчикам и регулярно не докладывает в кассу.
Надо думать – сошлась братва. А в следующую субботу Странник пусть по-любому накроет поляну. Деньги у него есть, а уважение местных авторитетов надо наращивать.
У Портового зазвонил мобильник. Его волосатая лапа поднесла телефон к мятому уху. Но сигнал «наружки» запоздал.
Мусорской спецназ уже громыхал по лестнице на второй этаж. Какая-то сука выдала воровской сходняк. Подстава была очевидна. Будущее внутреннее расследование покажет, кто сдал. У авторитетов тоже есть неформальная
служба собственной безопасности. Проверенные заварухами пацаны.
Разоружённая, чтобы в пылу дискуссии не перестрелять своих, братва оказалась в нелёгком положении. Воры поопытнее остались сидеть на местах. Привычно не обращали внимания на шум – гам. Чего дёргаться, когда бесполезняк? Старики успели накатить водочки, закусить бутербродцем с рыбцой, прежде чем положили их вниз лицом на пол до дальнейшего разбирательства. Деды сопротивляться не станувт. Операм тоже надо дать поторжествовать, пусть обменяются побрякушками медалей и звёздочек.
Молодняк, свежее признанная «шерсть» с открытыми уголовными делами, рванула к окнам. Им – невесело. Задержат – и «герыч» в карманы накладут и стволы запазуху засунут. Всякий лично кумекал, оставаться или давать чёсу.
Звякнуло разбитое стекло. Молодой из центровых разбил окно стулом.
Семеро воров выпрыгнули на торчащий козырёк. Пошли, держа равновесие на скользкой жести. Снизу пальнула выставленная оцеплением ментура. Один парнишка сорвался. Крякнул, сломав руку.
Двоим удалось добраться до пожарной лестницы. На земле их и взяли.
Четверо ушли, перепрыгнув на крышу примыкавшего казино.
Странника с Кощеем центровая братва провела на кухню. Здесь находился люк мусоропровода. В отличие от тех, что в домах, он был гораздо шире, позволяя сбрасывать крупную тару. Странник и Кощей спрыгнули в зловонную трубу.
Странника впечатлила забота братвы. Претендента на место городского смотрящего оберегали, как пчёлы – матку. Упираясь ногами в стену, чтобы спускаться мягче и не грохнуться, Странник слышал наверху крики и пальбу. Рассчитывал, что в воздух.
Братва «отмазывалась». Конкретно собравшихся замазать не в чем. После проверки подавляющее число авторитетов отпустят. Мусорская щука щёлкнет зубами в очередной раз перед лицом оргпреступности. Меж тем подобные показные захваты будут проводить вновь и вновь. Чем бы дитя не тешилось… Нелегко погонной синеве взять реванш за массовый побег пассажиров с Пятнадцатого строгача, за расправу с Хозяином, Замом, Опером, Инструкторшей и прочими.
Серьёзное предложение братвы растопило лёд в душе Странника. Лесть и внимание согревали сердце. Возвратившись на блат-хату, он швырнул на колени Степанову специально прибереженный мобильник. Звони, падла, родственничку – прокурору. Вызывай с моими делами. Иначе готовься, отрежу ещё палец или перейду на яйца.
Степанов время не терял. Тоже думал. Кое–чего удумал. Внешне сделался сговорчивее.
Степанов согласился позвонить. Дождёмся только, когда за Уралом день настанет. Странник облегчённо вздохнул
4
НОВЫЙ СМОТРЯЩИЙ
Ночью Степанов сделал очередную попытку сбежать. Надыбал скрепку. Зубами вращая её, вскрыл каким-то образом наручник.
Степанов щёлкнул замками, открывая дверь. Расслышал Кощей. Степанова догнали на лестничной клетке. Отмыздали почём зря, затащили в берлогу. Здесь ещё наподдали. Странник отвёл душу. Кощей зажал майору рот, чтобы не орал, и пихал его в бок от пособничества, не со злости. Устал Кощей таиться. Хотелось роскошной воровской жизни. А тут банк взяли, бабки есть, живут же хуже аскетов или анахоретов, то есть анахреонтов…
Магаданским вечером, когда в Ейске утро, Степанов позвонил прокурору.
Яков Андреевич не соглашался ехать ни в какую. Степанов прямым текстом объяснял грозившую опасность. Прокурор не поддавался. Степанов требовал к трубке племянницу. Давил на неё.
Странник разрешил Степанову позвонить жене, чтобы она тоже воздействовала на ейскую родню.
В Москве об исчезновении Степанова знали давно. Собирались даже отправить в Магадан специального эмиссара, стимулировав таким образом его розыск. Облуправление обязали еженедельно информировать столицу о результатах. Майор настаивал, жена ни в коем случае не должна сообщать милиции, как дела обстоят по настоящему. По-другому он не мог поступить, когда над ухом дышал Странник.
Степанов пытался интонацией голоса, умело расставленными фразами