- Странник, ты водить умеешь? – спросил Кощей.
Странник кивнул.
- Западло ему машину водить, - за него ответил Пятидесятник.
Пугая Кощея, дед придавался воспоминаниям: того замочили, этого зарезали, тот не убёг. Из вентиляционной решётке на торпеде торчало шило. Чтобы подлить густоты, Странник пояснил, им дед обычно и закалывает в сердце. Кощей сжался ёжиком, недоумевая, как у деда в голове ещё и религия помещается.
Странник сориентировался по поповской карте. Они уже въехали в Хабаровский край. Переехали два моста. Где-то недалеко должна быть речка Охота. Нужно разыскать развалины, остаток стен брошенной метеорологической станции.
С грейдера пришлось съехать, и машина то и дело вязла в подтаявшем грунте.
- Вижу фундамент! – объявил глазастый Кощей.
Странник долго ходил поверх фундамента, постукивая плиты ломиком. Он сомневался. Посчитав, что звук достаточно гулкий, он приказал Кощею колоть бетон. Дед кряхтел, тоже в подменах возился.
Разыскали люк подвала. Подняли крышку. Странник протяну Кощею фонарик:
- Прыгай!
- Чего?! Сокровища ищем? – передёргивался Кощей.
Он нехотя спрыгнул в погреб. Удалили ломом боковую стену. Посыпались куски крепких старинных кирпичей. Лом провалился. За стенкой оказалась пустота. Камни посыпались вниз мимо ног Кощея на выступе, у дарились совсем далеко, булькнув водой.
Странник размотал крепкий шнур:
- Кощей!
- Опять я?
- Дед, сходи за шилом.
Кощей показался в отверстии. Его обвязали вокруг пояса тремя связанными буксировочными тросами и стали медленно опускать в глубину. Когда он уже коснулся дна, Пятидесятник догадался обмотать конец троса вокруг сохранившейся стойки стены.
- Путёвое видишь? – перегнувшись, крикнул в лаз Странник.
- Тьма полнейшая. Фонарик у деда слабый…О – ё – ё!!. Здесь кто-то шевелится. Тащите меня назад!
Кощей отчаянно дёргал шнур.
Странник переглянулся с Пятидесятником, прикрикнул:
- Сиди, где сидишь. Урод! Сейчас к тебе спущусь.
Странник притащил из машины другой шмоток шнура. Обвязался под
Мышками, за пояс, даже пропустил бечеву между ног. Шнур фиксировали к стойке стены, и Странник, отталкиваясь стопами, ловко спустился к трясущемуся Кощею.
Если выключить фонарь, в подвале хоть глаз выколи. Сверху подтекала вода, отдаваясь на дне коротким эхом.
- Ну?! – зло спросил Странник.
Кощей указал вперёд в коллектор:
- Слушай, там кто-то ходит.
Странник прислушался. Кроме капели, он не разбирал ничего. Хотя на самом деле в глубоком подвале было неприятно. Не хотелось выходить из снопа света, падавшего через вскрытый лаз.
- крысы бегают, - обнадёжил Странник.
- Какие крысы! Человек ходит. Я видел.
- Пойдём в коллектор, пацан! Это тебе не мелочь по карманам тырить.
Два луча фонариков пробежали вперёд, прыгнули на стены. Странник и Кощей шли, не отвязываясь. Шнуры тянулись сзади.
Коллектор поворачивал вправо. Из расселины в бетоне свисал мокрый сталактит. Не заметив, Кощей врезался в него головой. Застонал от боли и испуга.
Дальше высветились стальные стеллажи. На них лежали длинные ящики. Странник дал знак Кощею. Вдвоём они взялись за тяжёлый ящик, опустили на пол. Странник поискал, чем бы вскрыть. Ударил камнем по крышке.
- Э – э!.. Как долбанёт! – взмолился Кощей.
Странник не ответил. Крышка разлетелась. В ящике блеснули винтовки. Кощей осторожно пощупал стволы:
- В масле!
- Умеют узкоглазые делать… Не обманул Попов.
- Кто такой?
- Не твоего ума дело… Только винтовки нам не в тему.
- Почему? Охотникам продадим.
Странник едва удержался, чтобы не отпустить Кощею затрещину. Пошёл вперёд. За стеллажами с винтовкам на портикаблях стояли артиллерийские снаряды. За ними нашли ящики с револьверами и патронами к ним.
- Вот – Попов! – ругался Странник, крутя масляный барабан японского револьвера.- Нафталин! И шмалеры его – нафталин. Смешно перед козырями с рухлядью на дело ходить.
- Мечтаешь о «ТТ»? – спросил Кощей.
- Или о «стечкине».
- Чу!…
За ящиками зашуршало. Теперь и Странник расслышал. На ходу впихивая патроны в барабан, Странник ринулся за стеллаж. Одновременно заряжать и светить фонариком было неудобно.
- Не стреляй! На воздух взлетим! – завопил Кощей.
Странник повернул. За стеллажом – никого. И дальше никого. Он почувствовал, как натянулся шнур. Окончательно размотавшись, трос достиг предела. Дальше идти не пускал. Странник грязно выругался. Пока развяжешься , время потеряешь. Глубинный страх сосал подложечкой. Выставленная вперёд рука с револьвером подрагивала. Что за придурок лазает в темноте! Из-под ноги с писком рассыпались грызуны. Странник вздрогнул от неожиданности. Разрезая воздух, с тонким свистом низко пролетели летучие мыши.
- Уходим! – уловив, что разговаривает шёпотом распорядился Странник. – Стволов побольше возьми и патронов… и мин.
- Мины зачем?
- Не базарь, Скелет!
Странник пятился. В темноте налетел на плечо Кощея. Тому было не по душе затягивать пребывание в подвале. Он хватал шмалеры за стволы, как дрова прижимая к груди.
Странник дёрнул трос, давая знать Пятидесятнику, что вылезает. От того прока было никакого, и Странник полез, подтягиваясь на руках, ногами ища опоры в выступах стены. Потом вдвоём с дедом они вытащили нагруженного Кощея.
Кощей стоял бледный, вроде смерти. Руках держал пару пехотных мин. Странник вытащил у него из-за пазухи револьверы, коробки с патронами.
- Дед, за нами никто не ехал? - спросил Странник.
- Никого не было. А что?
- Да лазит там вниз у кто-то.
- Леший ходит.
- Сам ты леший.
Обратно ехали, молчали. Из головы не вылезало, кто ходит по брошенному складу. Странник озадачил Пятидесятника, не знает ли он, не обретаются ли люди в округе. Дед припомнил, слыхал он о диких золотоискателях, моющих песок на свой страх и риск. Бедны он были паспортами. Давно не значились ни в списке живых, ни мёртвых. Странник приказал ехать к ним.
8
КТО СТРЕЛЯЛ?
Жалкие жилища золотоискателей показались в низине меж сопок, у пробившей по весне лёд речки. Грубо срезанные ветви сосен, пихт, чего придётся укладывались конусом и оборачивались сшитыми шкурами, не большими и толстыми, а средними и мелкими, выкупленными или выменянными у коренных народов, лучшее оставлявших себе. Лаз делался не сверху, как у эвенов, а сбоку, что радовало неловких европейцев. Кроме чумов жили и в грубо сколоченных хибарах. В них обретались золотоискатели, приезжавшие на лето. Тёплые чумы требовались тем, кто хоронился от закона всесезонно. Намытое золото сдавалось не государству, а воровским перекупщикам, поэтому «дикие» служили вечным криминальным очагом, финансировавшим местную преступность. Милиция о них знала, периодически по разнарядке совершала набеги. Если таковые происходили внезапно, и надёжный информатор не успевал загодя приехать предупредить, золотоискатели при виде ментовских машин рассыпались в тундре. Бегать за ними руки не доходили. К ментам, для порядка выходил старшой, выносивший паспорта тех, у кого они были.
Бородатые, нечесаные и немытые золотоискатели в высоких крагах, фуфайках, треухах стояли по-колено в ледяной воде извилистой речки, тряся самодельными ситами в поисках жёлтого металла, когда на пригорке возник призрак японской «мини».