— Возьмем абстрактного человека, — Рябов с ходу доказал, что изучил меня гораздо лучше всех аналитиков вместе взятых. — Умного, толкового. Он блестяще занимается, заканчивает самый престижный вуз. Продолжает обучение в каком-то Кембридже, возвращается сюда и… Несмотря на все его знания, бизнес не идет. Почему, казалось бы? Природа. Зато другого, например, тебя, не нужно никуда посылать учиться. Пусть даже у тебя пять классов образования.
— Ты, что, с ума сошел? — возмущаюсь в ответ на такой комплимент, — я даже подсчитал: за пять лет находил в университет ровно тридцать два дня.
— Про то и говорю. Даже если бы ты и в эти дни мимо вуза проходил, ничего бы не изменилось. Такого, как ты, безо всяких образований можно высадить голого в джунглях. Через какое-то время он выскочит с противоположной стороны. Мало что живой, так еще и с миллионом долларов. Природа. Ты здесь ни при чем.
— Другими словами…
— Другими словами, если грубо, ты просто не мог не найти микрофоны. Или проиграть Арлекино. А значит, вполне сможешь справиться с таким же фартовым. Продолжать?
— Слушай, что за бумажку ты перед собой вертишь? Сережка, если тебе срочно нужно в сортир, я подожду.
Рябов одарил меня таким взглядом, словно я взял на себя основные обязанности начальника отдела снабжения фирмы. Вместо того, чтобы побежать из кабинета в помещение, обклеенное ценными банковскими бумагами и Почетными грамотами, Сережа стал зачитывать вслух: «Люди, по жизни склонные к неумеренному риску, в буквальном смысле, сделаны из другого теста. Биохимический состав активных веществ в их мозге отличается от нормы, что позволяет любителям острых ощущений испытывать от чувства опасности не страх, а эйфорию. Причем, чем больше ставки, тем выше состояние блаженства. Кора головного мозга у любителей риска отличается повышенной выносливостью, так что простым смертным, вознамерься они подражать таким людям, можно лишь посочувствовать. Это именно они при виде роковой дамы пик пускают себе пулю в лоб…» Словом, против тебя даже очень интересные часики не действуют. Петрович в этом убедился.
— Они еще как подействовали, — откровенно признаюсь, вспоминая леденящий ужас, проникавший в душу.
— Тем лучше. Ты смог выпутаться даже из такой ситуации. Еще один плюс. Ты не интеллектуал, который исключительно кабинетная крыса. В отличие от подавляющего числа так называемых игроков. Подтверждения тому были получены.
— А, вот ты чего таким добрым оказался, — назло Рябову снова занимаюсь курением в его присутствии. — Только попробуй открыть окно. Я-то все думал, отчего он, вместо того, чтобы на дыбы вставать, меня к Пороху подвел, позволил отметить день рождения Гарика.
— Сам говорил, мы как бы поменялись ролями, — и не думает оправдываться Сережа. — К тому же… Ну сказал бы я: «Не смей этого делать» — разве бы ты послушал?
— Зато ты, как понимаю, наслушался. С Вершигорой шушукался, пока я свою кровь мешками проливал…
— … в кои веки радуясь, — продолжил Рябов. — Тому, что никто не говорит: не делай этого.
— …в больнице, спасая беременную женщину… — продолжаю свою мысль.
— Вот, — перебил меня Сережа. — Может с ходу найти выход из любой ситуации. Тоже подтвердил, особенно в случае с Ландой. Целиком себя проявил.
— С твоей помощью, Сережка, — окончательно капитулирую перед Рябовым, вооруженного врачебными заключениями. — Серега, суперменов в той самой природе не бывает. Жизнь — не кино, если бы в тандеме не работали, хрен бы чего получалось. Да и тесто у нас с тобой одно.
— Не скажи, — чуть ли не растроганно смотрит на меня коммерческий директор, — я как ты не могу…
— Да это легко, просто читать больше надо… Кто такой Дантес, знаешь?
— Все знают. Не знали бы, если б он Пушкина не замочил.
— Так еще один Дантес есть. Эдмон.
— Граф Монте-Кристо, — с ходу ответил Рябов.
— Здесь ты не прав. Это автор сценария фильма «Бетховен», не придуманный персонаж, а реальный человек — Эдмон Дантес… Ничего сложного, нужно только учитывать, кто перед тобой. Вот для нашего бухгалтера Первое мая — праздник международной солидарности трудящихся, зато для Кости — исключительно Вальпургиева ночь. И оба правы. Сам помнишь, как этот праздник у нас был отмечен…
— Я как ты все равно не смогу, — нагло ухмыльнулся Рябов, однако мне удалось мгновенно среагировать:
— Теперь точно сможешь. Тебе давно пора жениться.
— Ну да, — поддерживает меня Сережа, — как ты пропагандировал Сабине? Когда Костя с женой разведется, тогда мы с ним и поженимся.
— Саботажник! — упрекаю Рябова. — Ведь именно ты настаивал, чтобы Костя завел ребенка.
— Так ведь рожать его вовсе не Косте, — поддел меня Рябов.
— Ты лучше о других родах поведай, — говорю примирительным тоном.
— Когда к Вершигоре заглянешь?
— Стоит ли?
— Стоит, — убежденно сказал Рябов. — Они с Осиповым согласовали план действий. Опять-таки у генерала для тебя какая-то дискета…
— Это — блеф, — говорю, слегка задумавшись, и вопросительно смотрю на коммерческого директора. — Рассказывай.
— Так. Значит пока ты здесь бумажных человечков шугал и боялся собственной тени, в столице громкие события произошли. Расстрелян вместе с охраной Владимир Чугунов. В аэропорту, на самолетном трапе.
— Подумаешь, обычное явление, правда, уровень… Состояние Чугунова составляет чуть менее миллиарда долларов. Да, как аукнулось, так и откликнулось. Дорого ему обошелся тот давний бросок на каких-то жалких шестьдесят лимонов. Вот бы было смешно, когда сам Мельник из автомата строчил.
— Некогда избраннику народа такими глупостями заниматься, — отрезал Рябов, — И всякими газовыми королями — тоже. Это точно не он. Тем более — в аэропорту. Нападавшие лиц не скрывали, а этот деятель чаще Пугачевой в телевизоре сидит.
— Но это громкие события, а тихие?
— Подожди. Тихие. Я же сказал — громкие, а не громкое. Представляешь, сидит себе крутой бизнесмен в ресторации со скромным чиновником. Ну чисто по делу, в натуре, обкашливают, чинно-спокойно. Бизнесмен даже густо татуированными лапками не машет…
— …и вдруг…
— … и вдруг в кабак врываются бойцы «Сокола». Точно так, как постоянно по телевизору рекламируют их налеты. Будто вражеский десант. Морды в масках; всех, вплоть до охраны, лицами вниз, кто пискнул — в стенку. Охрана бизнесмена даже тявкнуть не успела. Да и не сильно потявкаешь, если из твоих карманов всякие «ТТ»-«Вальтера» вынимают. Срок верный. Только срок им не грозит. Бойцы «Сокола» прихватили с собой чиновника и бизнесмена. Предварительно закованную охрану уложили на пол в кабинете директора. Через два дня нашлись трупы тех двоих. В леске. Неподалеку от города. Но уже тогда было ясно — никакой это не «Сокол», а самозванцы. Просто под «Сокол» работать легче легкого… Теперь можно и о других событиях поговорить. Только не тихих, а тихом. Всего одном. Петрович попал в реанимацию. Увы, скончался.
— Следовательно, громкие случаи могу расценивать как операции отвлечения?
— Как хочешь, — пожимает плечами Рябов, — так и расценивай.
— У господина Осипова инфаркт или инсульт?
— Это у Кости и генерального менеджера…
— Не напоминай, — взмолился я.
— Хорошо. Сердце у Петровича было здоровое. Отравился он — вот и все. Слишком любил соленое. И активный отдых. Кстати, встречался с Вершигорой тоже во время охоты…
— Так ты хочешь сказать, что Вершигора…
— Кончай прикалываться, конечно, нет. Делать ему больше нечего, чем Петровича травить. Он с преступностью сражается, — ухмыльнулся Рябов. — А господин Осипов — не преступник вовсе, тем более был генералом, когда Вершигора в майорах бегал… Слушай, Вершигора все равно догадается, он же…
— Ты мне сперва о Петровиче дорасскажи.
— Он острое любил, соль горстями в рот кидал. Докидался… Ошибся Петрович. Проглотил вместо соли селитру, предназначенную для уничтожения вредителей растений. Она по внешнему виду и вкусу от соли не отличается. Здоровый был мужик, другие от этого на месте бы померли.