И отдыхать настоящий новый русский в самой роскошной гостинице не станет, у него за кордоном свои дома имеются. Златые цепи, они ведь все больше на дубах висят, а уж надеть малиновый пиджак, подобно гарсону, до такой эксцентрики ни один серьезный человек не дойдет. Правда, я с некоторых пор вместо медальона таскаю крест из красного дерева, с бриллиантиками-гвоздями в ладонях золотого Иисуса. Но красный пиджак? В конце концов хозяин ресторана может считать себя его служащим, однако в «Среде» даже официанты носят смокинги.
— Я готов, — оторвал меня от дельных мыслей Степанченко, промокая салфеткой краешки губ.
— Слушаю.
— Жалобы в прокуратуру не потребовалось. Ланду завтра выпускают на подписку в связи с теми тяжкими заболеваниями, о которых ты догадался.
— Степан, ты гений. Интересно, во сколько мне обойдется твоя забота о невиновном человеке?
— Мой гонорар как всегда будет зависеть от исхода дела, — усмехнулся юрист. — Однако я перестал тебя узнавать, ты ведь один из немногих, кто платит с запроса.
— Я неправильно выразился. Просто имел в виду цену договоренности со следствием, медициной и прокуратурой.
— Медицина копейки стоила, что касается следствия, ты будешь приятно удивлен. Они согласились с моим предложением совершенно бескорыстно.
— Чудеса продолжаются, — пробормотал я. — Однако и в них мне что-то слабо верится. Степан, кое в чем ты, конечно, волшебник, но не до такой же степени. Хоть убей, не верю, что без копейки денег…
Степанченко широко улыбнулся.
— Такая постановка вопроса вполне возможна. Если тебе так хочется, пожалуйста. Это обошлось в два с половиной доллара.
— Интересная цена вопроса.
— Это цена не вопроса, а видеокассеты. Дело в том, что в «Олли», как и в других фирмах, есть аппаратура слежения за покупателями. Когда милиционеры обнаружили в подсобном помещении монитор, продолжающий демонстрировать все происходящее в магазине, они ринулись искать видеозапись своей грандиозной работы. Перерыли все, кое-какие кассеты нашли, только на них интересующей кинохроники не было, одни художественные фильмы. Задержанные в один голос уверяли: запись происходящего в магазине не ведется.
— А на самом деле?
— Конечно. Только из квартиры за стеной, где именно для подобных визитов установлена аппаратура-дублер.
— И стукачок фирменный о ней не знал?
— Кроме Ланды, о ней не знал никто. Следствие, правда, упорно интересовалось, нет ли у меня дубликата кассеты, однако мой ответ был настолько правдивым, насколько оно заслуживает.
— Понятно, отчего они не сильно настаивали, — замечаю, прикуривая белую стомиллиметровку «Пэлл-Мэлла».
— Кассета больше интересует наших доблестных захватчиков главного мафиози Юрика. Где документальное подтверждение доблестной работы ментов?
— Для тебя это тайна. Впрочем, как и для всех остальных. Иначе в следующий раз мне могут не поверить.
— А если вдруг с тобой что случится?
— Оставь переживания, ничего страшного со мной не произойдет. Вполне рядовой случай.
— Степан, я не это имел в виду. Ты же знаешь, кроме очень долгих лет жизни, желаю тебе только отменного здоровья, потому что все остальное можно приобрести даже по безналичному расчету. Живи сто лет, но вдруг, не дай Бог…
— Не дай Бог, — повторил суеверный адвокат. — Если., тьфу-тьфу, что-то произойдет, ты получишь эту кассету. И не только ее.
— Знаешь, Степан, за что я тебя уважаю? Не за голову твою золотую, а за то…
— Прекрати доводить меня до приступа сентиментальности. Ты ведь тоже умеешь держать слово. Все, спасибо за угощение, я поехал.
Перед тем, как покинуть ресторан, достаю из кармана радиотелефон и коротко сообщаю Оле:
— Дорогая, облей духами пышную кровать. Завтра твой благоверный будет дома.
— Спасибо… — начала госпожа Ланда, однако я с ходу перебил ее:
— Пустяки. Будь счастлива.
Удобно расположившись рядом с Костей, с ходу подымаю и его тонус жизни:
— Ты уже на работе. Значит пока ваша светлость изволила с греками сражаться, у нас неприятность произошла.
— Знаю-знаю, — с суровым видом бросил мой подчиненный, — какие-то козлы Лиду грохнули. Вы правильно решили, я все сделаю в лучшем виде.
— Серьезно?
— Не сомневайтесь, не подведу. Мы им покажем, всех до одного перемочим вкрутую.
Я испугался не Костиной реакции, а его военного настроения. Не иначе обращение «ваша светлость» всерьез принял. Того глядишь, сейчас выхватит свой слонобой «магнум» и начнет затвором клацать. Я-то знаю, кого мой сынок копирует. Помню, когда Рябова ранили, Гарик чересчур воинственно размахивал своей никелированной хлопушкой, требуя немедленно отправиться мстить за кровь дяди Сережи.
— Это потом, — чуть снижаю боевые порывы начальника отдела снабжения. — Сперва нужно достойно предать тело земле. Значит, организуешь венок от моего имени, поможешь Вохе. Меня на кладбище не будет, так что клятву отомстить будешь давать про себя.
Боевой запал Кости улетучился на глазах при одном упоминании фамилии заместителя коммерческого директора. Не так давно Воха по моей просьбе лечил провалившего задание Константина общефизической подготовкой в течение десяти дней. С тех пор начальник отдела снабжения относится к утренней зарядке, как к обязательному условию существования каторжника и старается лишний раз не попадаться на глаза Андрею.
Соловьиная трель телефона в боковом кармане слабо зазвучала, когда я устроился в «джипе» охраны.
— Здравствуй, — слышу ленивые интонации руководителя моей пресс-группы Бойко. — Мы сейчас можем встретиться у Студента?
— Нет, Игорь. В настоящее время у него находится великий Дюк. Давай ровно через пару часов. Конец связи.
За это время можно и отдохнуть, однако мне необходимо продолжать заботиться о других людях. Потому набираю номер телефона и задушевным голосом спрашиваю:
— Ты по мне не соскучилась?
— Когда будешь? — такой ответ приходится оценивать однозначно.
— Очень скоро.
Спрятав телефон во внутренний карман, мягко замечаю:
— Значит так, орлы. Выкатывайтесь на свежий воздух и через два часа ждите меня у дома Студента.
Сидевший рядом с водителем парень, развернулся в мою сторону и твердо сказал:
— Извиняюсь, конечно, но свои яйца я на помойке не нашел.
— Понимаю, у Рябова других взысканий не бывает, — спокойно отвечаю ему. — Однако фирмой все-таки руководит ваш покорный слуга.
— Кто бы спорил, — покорно соглашается охранник. — Но если что… Мне потом на другую работу не устроиться.
— За яйца переживаешь? — вспоминаю, что Марина тоже доводила меня по поводу трудоустройства. — Так они же у тебя медные.
— Я за вас не яйцами, головой отвечаю, — твердо ответил охранник. — Пожалуйста, выходите. Саша приехал.
Спорить и доказывать, что я руковожу всеми и вся бесполезно. В вопросах безопасности приоритет решений принадлежит Рябову. Об этом было договорено давно. Поэтому к новенькому дому в престижном районе города я добрался на «Волге» в сопровождении юркого «нисана» и не сильно удивился, увидев возле подъезда «джип».
Никакой личной жизни, подумал я, прижимая пуговку звонка на двери, неподалеку от которой сосредоточенно рассматривали стенку рябовские спиногрызы. Явно Сережа им маршрут расчертил, маньяк безопасного образа жизни. Впрочем, это его работа.
— Как отдохнула, Снежана?
— Лучше не бывает, — рассмеялась она, обхватив мою шею руками.
— Да, мне твой благоверный поведал. Он такой крутой…
— Лучше тебя не бывает, — чмокнула меня в нос жена начальника отдела снабжения. — Я это окончательно на теплоходе поняла.
Бросив беглый взгляд на часы, откровенно признаюсь:
— На то, чтобы подтвердить твое мнение, у меня остался всего час двадцать.
— Я думаю, тебе все-таки кое-что удастся, — с этими словами Снежана выскользнула из короткого халатика.
Отвечая на ее поцелуй, я с тревогой подумал: вдруг Снежана решит вернуться к своим излюбленным играм, начнет привязывать мои руки к спинке кровати. Иди знай, может, Сережка и под этим сексодромом охрану держит. Начнет Снежана меня вязать, охрана тут же среагирует. Мне ведь особых извращений в постели не требуется; я в них и без секса в обычной жизни огружен по ноздри.