А ему, Раевскому, из-за бедности и безвестности трудно было пробиться и показать, на что он способен. Мир, где по-настоящему благородный человек — лишний, подлежит разрушению. Эту истину Александр понял не сразу, а только встретив множество таких же неприкаянных молодых людей. Не успевших за войну войти в когорту счастливцев-генералов. Их главной чертой было метущееся недовольство. Они кончили воевать кто капитаном, кто ниже, и ожидали новых больших дел. Дух вольности, разлитый над Европой после штурма Бастилии, и задушенный Бонапартом, снова давал о себе знать. В Италии, Испании, Греции... Александр со скрытым ликованием ждал, когда хаос вновь завертит короны и престолы. Сколько безвестных до того героев взметнула наверх Французская революция! Иные достигли власти, иные покрыли себя славой. И почти все потеряли голову. Но они жили в полном смысле слова. Их чувства, омытые кровью, воскресли, снова став яркими и свежими. А именно этой остроты не хватало Раевскому, раньше времени состарившемуся в ожидании звёздного часа.
Единственной его серьёзной слабостью была Лиза. Она делала Александра уязвимым. К ней он неизменно возвращался. Вечная буря в пустоте утомляет душу. А где и восполнить силы, как не в любви преданного существа? Он нигде так не отпускает своё вечно сжатое в кулак сердце, как у ног мадемуазель Браницкой. По-своему Раевский любил кузину и дорожил ею. Только возле неё он забывал холодную язвительность и лелеял усталое обожание, которым, как ему теперь казалось, была окружена девушка с его стороны.
То, что Лиза на него сердится, Александр понял ещё зимой, но был уверен, что она никогда не решится выйти замуж, предав их взаимное чувство. Его контакты с карбонариями замерли, потом снова восстановились, и после отставки полковник намеревался ехать прямиком в Неаполь, где огоньки недовольства уже начинали потихоньку разгораться. Раньше ему казалось, что он не может взять Лизу с собой. Теперь увезти её было единственным выходом.
Известие о сватовстве Воронцова Раевский сначала не принял всерьёз. Был убеждён, что невеста откажет. Но Лиза промолчала. Её мать пребывала в восторге от блестящей партии и считала дело решённым. Сама же Лиза как воды в рот набрала. Лишь кивала и не отвечала на вопросы. Александр слишком хорошо знал её, чтобы не понять: она ещё ничего не решила. Внутри её шла немая война. За графа говорило многое. Против — только сильное и давнее чувство к кузену. До встречи с ней в Париже Раевский поручился бы за победу последнего. Но сейчас Лиза внушала ему опасения внезапным упрямством. За Браницкой и раньше ухаживали, но по первому свистку она снова, как собачка, бежала к ноге хозяина.
Теперь вдруг явились несговорчивость, колкость и главное — чужие суждения. Вероятно, графские. Воронцов успел задурить барышне голову! Ему всегда удавалось подавлять окружающих. Рядом с ним просто не мог существовать другой, независимый человек. Его посягательство на Лизу было и неожиданно, и оскорбительно, и коварно, потому что сопротивляться жениху с таким состоянием не смогла бы ни одна матушка. И, конечно, Александра Васильевна за хвост ухватила удачу, как жар-птицу. Но последнее слово, Раевский знал, оставалось за Лизой.
Против обыкновения сидеть и холодно выжидать, как она поступит, Александр решил вмешаться. Прежде ему доставляло удовольствие издалека наблюдать её Внутреннюю борьбу и сознавать степень своей власти. Она сама отвергала других кавалеров. Теперь полковник почувствовал, что его позиции заколебались. Лиза выбирала.
Кузен попытался вызвать её на откровенность. Но девушка всё время уклонялась от разговора. Наконец он прямо заявил, что взбешён её поведением. Это не произвело должного впечатления.
— Вы отказались от меня, — спокойно возразила она. — Зачем же теперь мешаете?
— Быть может, я всего-навсего хотел проверить ваши чувства, — обронил Александр.
— У вас было много случаев сделать это прежде, — пожала плечами Лиза. — Одиннадцать лет — немалый срок для доказательства самой верной любви.
— И куда же она исчезла? — полковник насмешливо надломил бровь.
— Никуда, — честно призналась Лиза. — Но я считаю, что каждый человек наделён от рождения свободой воли. Как бы сильно я ни любила вас, Саша, я хочу иметь семью. А вам это, как вы много раз говорили, не по сердцу.
— И вы предпочитаете настоящему чувству золотую клетку? Без любви? Без привязанности?