Савамура лишь тепло улыбнулся.
— Думаешь, как признаться девушке?
— Н-нет, не то чтобы…
— Да уж… — призадумался тот, приложив кулак к подбородку. — А ведь я никогда не влюблялся… Может, это и хорошо. А может, нет. Сложное это дело, наверное. Но для меня пока что — только волейбол, — он легонько хлопнул себя по коленям, сидя в позе лотоса.
— Да, — уверенно улыбнулся Суга и повторил. — Волейбол.
— Н-нет, я не… — вновь потерял уверенности в голосе капитан. Очевидно, тема отношений с девушками была и для него несколько волнительной. — Я не говорю, что тебе стоит отказываться от этой девушки из-за волейбола или что-то такое, просто…
— Я понял, Даичи, — улыбнулся друг. Тот вновь стал спокоен как обычно, тверд и уверен в себе.
— Ну, думаю, ты и сам знаешь, что делать. — Он встал, хлопнул друга по плечу и вышел из их общей комнаты.
Коуши снова ненадолго задумался. «Волейбол»… Для Хинаты уж точно волейбол важнее всего. И если Суга вдруг признается ей, это скажется на ней, на командной работе и вообще…
Так и не определившись, что говорить, он захотел просто увидеться с ней. И если уж получится, рассказать хотя бы о том, что знает ее секрет. Знать о симпатии ей вовсе необязательно. Так будет даже лучше для нее самой.
Вечерняя прохлада была очень приятной, успокаивала и расслабляла. Выйдя из дома и взглянув на темнеющее небо, Суга почувствовал нечто сродни умиротворению, перестал беспокоиться о том, как и что говорить — пусть все идет своим чередом.
Хината же, наоборот, была вся встревоженная.
— Что с тобой? Все нормально? — спросил Суга ее заботливо.
— Д-да… да-да! — она мотнула головой, хлопнула себя по щекам, мол, соберись, семпай же здесь, что вызвало у него теплую улыбку. Все-таки она безмерно мила… — Как хорошо на улице! Не жарко, приятная прохлада!
— Это точно. Пройдемся немного?
— С удовольствием, семпай!
Несколько секунд или даже минут они шли в тишине, было спокойно на душе. Но затем Шое все же не сдержалась и спросила, так и не дождавшись, когда Суга начнет разговор.
— Так о чем вы хотели со мной поговорить?
Коуши остановился, и Хината вынуждена была тоже. Он был так задумчив, что ее это насторожило. Она вдруг подумала, что никогда сама не интересовалась, как дела у него. Принимала его заботу и помощь почти как должное. Хорошо к нему относилась, но ничего не давала взамен.
Только она подумала, что, может, стоит тоже проявить чуточку внимания и справиться о его состоянии, иначе почему же он такой загруженный? Но слова заботы так и не прозвучали, потому что семпай повернул голову, обратив пристальный, серьезный взгляд на нее, чем заставил ее на мгновение потерять дар речи.
— Хината…
— Да, семпай? — почти выкрикнула она. Откуда взялось это непонятное волнение? Что за странный… страх? Она не могла понять, чего боится, но чувствовала, что сердце забилось быстрее.
— Ты можешь доверять мне.
Это было сказано твердо, серьезно, и Шое неосознанно почувствовала, что перед ней стоит взрослый человек, на которого можно положиться.
— Я… доверяю вам… — чуть нахмурившись, ответила она, не понимая, что значит эта его фраза.
— Ты можешь рассказать мне все… Все, что тебя волнует. Я приму все. — Суга решил попробовать начать так. Может быть, она сама сделает шаг навстречу? Он пытался вложить в свой голос и взгляд фразу: «Я все знаю, просто откройся мне».
Но Хината не понимала. Она молча смотрела в его глаза, чистые, добрые, и не могла понять, откуда взялось это странное волнение, почему ее начинает потряхивать, что такое сокрыто в его словах? Она не понимала, лишь неосознанно чувствовала, что нечто более важное, чем простая дружеская забота, как обычно.
— Вы и так мне всегда помогаете! — улыбнулась она, отведя взгляд. Почему было сложно смотреть ему в глаза? Принимать этот пристальный, пытливый взгляд?.. — Даже не знаю, чем я заслужил подобную заботу с вашей стороны!
— Ты мне нравишься.
Сердце предательски подскочило.
Суга сказал это так просто и легко, он и сам от себя не ожидал, что сможет признаться ей без тени сомнений, ни секунды не колеблясь. Волнение пришло позже. Но пока он был тверд и спокоен, ведь это было абсолютной правдой.
А вот Хината по-настоящему испугалась. Ее сердце заколотилось как ненормальное, словно просилось вырваться наружу, от этого стало жарко, несмотря на то, что на улице было весьма прохладно. Что ж такое? Она не понимала себя, не понимала, что с ней происходит.
— Вы мне тоже… нравитесь, — криво улыбнулась, чувствуя непреодолимое желание исчезнуть отсюда поскорее. Или хотя бы отвернуться на сто восемьдесят градусов, чтобы он не видел ее такой встревоженной.
Она попыталась это сделать, но семпай вдруг положил руку ей на плечо, и от этого вдобавок бьющемуся сердцу прибавилась дрожь по телу.
— Ты правда… можешь рассказать мне… все-все.
Шое вся раскраснелась, она даже чувствовала, как горят щеки. Хорошо, что в вечерней темноте это было незаметно! Иначе это выглядело бы так тупо! Ведь так банально глупо смущаются только… девчонки…
Она всеми силами попыталась придать голосу непринужденность и вести себя как обычно, чтобы он ничего не заподозрил.
— Спасибо! Иногда и вправду так хочется с кем-нибудь поделиться своими переживаниями, особенно перед игрой! Ужас просто, как меня трясет… Но мне так стыдно кому-либо говорить об этом, ведь в команде все такие уверенные и сильные, и большие… А теперь я знаю, что вы всегда меня выслушаете! — она улыбнулась широко-широко, хоть и с каплей фальши.
— …Д-да, — слегка разочарованный, тихо сказал Суга. Он нехотя убрал ладонь с ее тоненького плеча и помято улыбнулся.
— Что ж, завтра начинаются тренировки! Надо хорошенько выспаться. — Шое сложила кулаки и улыбнулась. — Спасибо вам в который раз! Я так благодарен за все, Сугавара-семпай!
— М, не за что. — Его ладонь привычно потянулась к ее рыжей макушке, на мгновение зависла в воздухе, но в следующую секунду все же взъерошила ее чуть вьющиеся короткие волосы. Не так задорно, как обычно, но намного мягче.
Шое вновь смутилась. Да что же с ней такое! До этого сотни раз семпай вот так ерошил ее волосы, и ни разу сердце так не скакало. Что же сейчас случилось?!
— Ну, спокойной ночи! — Ей хотелось поскорее оказаться подальше от него, и она рванула в дом.
— Спокойной, — тихо ответил ей Суга, и Хината вдруг почувствовала себя виноватой. Словно что-то сделала не так, не договорила, обидела его. Она уже пробежала мимо, но остановилась. Обернулась через плечо и сказала искренне, от всей души:
— Вы самый лучший семпай!.. Вы… просто самый лучший. — Вновь смутилась и побежала еще быстрей в дом.
Коуши еще какое-то время стоял вот так в задумчивости, прокручивая в голове их глупый диалог.
— Я идиот! — стукнул он себя по лбу. — Собирался же сказать, что все знаю, и ни в коем случае не признаваться в симпатии. Почему вышло все наоборот? И она, конечно, ничего не поняла!
Он решил, что завтра нужно будет во что бы то ни стало сказать ей все-все. Иначе произошедшее только что обернется до смешного глупо!
Когда Шое зашла в комнату, Кагеяма уже лежал, но еще не спал, дожидаясь ее. Он осторожно приоткрыл глаза, пытаясь понять по ее выражению лица и поведению, как все прошло. Его дико волновало, что и как сказал Сугавара ей, как она отнеслась к этому. Его прожигала ревность, он даже хотел было в какой-то момент выйти к ним, прервать их разговор, но останавливал себя, убеждая, что это не его дело и что для него самого так даже лучше. Когда рыжая коротышка вернулась в комнату, его терзало волнение, ведь теперь она, скорее всего, отдалится от него еще больше. Ему и хотелось, и нет этого.
Он не желал показывать, что как-то волнуется о ней, поэтому и незаметно следил одними глазами. Свет был погашен, и разглядеть ее лицо было сложно. Хината забежала, взяла полотенце и тут же вышла — собралась в душ.