За его спиной показалась выглядывающая недовольная Сасаба. Она кивала головой, мол, быстрее. Хината сжала кулаки и твердо направилась на игру. На свою первую, долгожданную и чертовски важную игру.
========== Глава 2. Я одержу победу! ==========
— У них нет и шанса.
— Боже, как они вообще осмелились прийти сюда с таким уровнем?
— Похоже, они вообще впервые мяч увидели…
Те немногие, кто наблюдал за первой, просто ужасающе плохой игрой средней Юкигаока, раздосадовано хмурились и качали головой. Они не шептались, а говорили нормальным тоном, и Шое часто слышала с трибун вынесенный ими приговор предстоящего проигрыша, когда бежала за пропущенным мячом. Кодзи и Идзуми с волнением смотрели на ее опущенную голову — взъерошенная челка скрывала ее взгляд. Они видели, с каким отчаянием она сжимает в руках неподвластный ей мяч — легкий, парящий, выскальзывающий из ее маленьких ладошек.
Кагеяма тоже наблюдал за ней, стоя в тени. Ему понятно стало с первой секунды — неопытная, слабая, неподготовленная. Простая фанатка, не державшая настоящий мяч в руках. Грезившая о славе и признании, плюющая на тренировки до седьмого пота, думающая, что все в жизни достается с легкостью, стоит лишь возжелать этого. Ему хватило минуты, чтобы понять — не стоит больше тратить время на эту девчонку с растрепанной рыжей челкой, собранной детской, ядовито зеленой заколочкой. Но… уже начиналась вторая партия, а он продолжал стоять на одном месте и хмуро наблюдать за этой неуклюжей, хилой девчонкой.
Она разворачивалась и шла в бой, снова и снова, стискивая челюсти до боли, чтобы приглушить другую — намного сильнее и глубже. Неумело перебрасывала мяч через сетку, бежала с одного конца площадки на другую, чтобы поспеть за самым безнадежным мячом, падала, ударялась, собирала синяки и шишки. Но вставала. Каждый раз, без слез и жалости, серьезная и чуточку разозленная.
— Да сколько можно! — в конце концов не сдержалась Сасаба, злая на нее и на себя, а точнее, на ощущаемый ей стыд за чужие старания. — Мы не выиграем, это уже всем понятно! У нас слишком сильные соперники!
— Не имеет значения, какие у нас соперники! — сжав кулаки, закричала Хината и отправила с яростью не подчиняющийся ей мяч на ту сторону.
— Да почему ты такая тупая?! — почти заистерила та.
Другие девушки стыдливо прятали взоры, чувствуя неловкость. Как-никак присутствие зрителей давило на них, напрягало и смущало. Но больше всего давило все-таки отчаяние Хинаты. Они не любили волейбол, не интересовались им и всю первую партию пытались лишь быстрее перекинуть мяч на ту сторону, неважно как. «Только бы не мне» двигало всеми без исключения. Мяч должен был упасть на расстоянии вытянутой руки — это далеко, это уже не их зона…
А Хината мчалась с другого конца, прыгала, падала на землю, расшибая руки и ноги, когда они, сжавшись в комочек, беспокоились о своем маникюре. И Шое не кричала на них, не злилась. Она ведь хотела играть, одна единственная из команды. И она играла. Одна против шестерых или даже одиннадцати — шестерых соперниц и пяти тех, кто находился по одну сторону сетки с ней.
Если тех натренированных, сплоченных девушек она победить не могла чисто физически, то пятерых обиженных на нее за испорченные выходные красавиц побеждала морально.
— Ненавижу тебя, тупая Хината! — со слезами и надрывом в голосе прокричала Сасаба, отбивая летящий с огромной скоростью мяч, ломая свои ногти и принимая боль от вложенной силы с той стороны. — Забивайте!
Мяч отскочил в сторону, Шое на секунду растерялась от проснувшейся смелости Сасабы, недоуменно посмотрела на нее, неотрывно наблюдающую за парящим мячом. К нему ринулась Такахаши, отбила, поскользнувшись и упав, но стараясь не терять его из виду, не обращая внимания на свою боль. Они… старались. Хината так некстати почувствовала от этого, как защипало в глазах.
Промах. Неудача. Слабый удар. Еще одно потерянное очко, приближающее к финалу.
— Черт! Это все-таки бесполезно! — топнула ногой Сасаба. Остальные поникли, движимые ее импульсами. Но за их спинами раздался радостный, полный надежд и воодушевления крик рыжей коротышки.
— Нет! Не бесполезно! — она улыбалась ярко и солнечно. — Вы были сногсшибательны! Не сдавайтесь! Мы справимся!
Кодзи и Идзуми наблюдали за ней с трибун, поджимая губы и гордясь этой отважной девчонкой. У Сасабы и остальных задрожали губы и защипало в глазах.
— Дура! Сама тоже играй, а то встала как вкопанная! — рявкнула Сасаба и отвернулась, утирая непрошеные слезы.
— Больше не повторится! Пасуйте мне!
— Но осталось только одно очко до полного поражения… — промямлила Такахаши, глядя на счет.
— Мы еще не проиграли, — твердо возразила Хината, вселяя в нее и в каждого уверенность и силу.
Этот мяч принимали с криками и болью, с падениями и отчаянием, но… очко заработали. Честное, не связанное с ошибками другой команды, не полагавшееся на удачу или чудо — настоящее очко, которым могли гордиться.
Кагеяма наблюдал за ними. За ней. Он понимал ее в тот момент, казалось, мог прочесть все мысли, глядя на ее детское, улыбающееся лицо. И был солидарен. Может быть, даже воодушевлен.
— Она потрясающа, — услышал он за спиной теплые слова ее друга.
«…Но одного стремления все равно мало».
Неподготовленная. Бездарная.
Кагеяма хмурился, ставил на ней крест уже в сотый раз за последние полчаса и не смел уйти, словно ждал чего-то еще, очередного чуда или сюрприза с ее стороны. И она его все-таки поразила. Когда одна из девушек не смогла дать пас как следует, по ошибке направила мяч назад, эта рыжая коротышка в один момент оказалась на другой стороне и прыгнула… Почти взлетела. Ее рефлексы были восхитительны, а сила прыжка потрясала.
«Конечно, я невысокая и вообще не имею большого опыта… Но я могу прыгать!..»
Она не бездарность, понял Кагеяма, поражаясь. У нее есть свой особый дар.
Который, правда, стоило бы развивать…
Аут. Проигрыш и поражение. Ее первый и последний официальный матч в средней школе. Ни одной партии, всего тридцать одна минута.
— Чем ты занималась последние три года?! — одернул он Шое за плечо, когда она направлялась к выходу, вся подавленная и грустная.
Она посмотрела на него почти с ужасом — страх, ненависть, боль отразились в этом взгляде — и опустила голову, спрятав глаза. Ядовито зеленая невидимка скользнула на непослушных волосах, Шое сдернула ее, сняла резинку, распустив короткие волосы, едва достающие до плеч, и сжала кулаки.
— Что ты можешь знать о том, чем она занималась последние три года! — разгневался сзади Кодзи. Его едва удерживал Идзуми, пытаясь успокоить.
— Действительно! — вмешалась Сасаба, и вся команда, подавленная, смущенная и усталая, встала за спиной рыжей коротышки, защищая ее и поддерживая.
Кагеяма смотрел на них всех и на нее — сердце команды, сумевшее сплотить всех в одно целое.
— Если ты Король площадки… — по ее щекам потекли слезы, она подняла голову и сжала ткань футболки в районе солнечного сплетения, словно пытаясь унять боль, словно доказывая, что станет первой, — я одолею тебя! И буду единственной, кто останется!
Нелепость, выкрикиваемая на эмоциях с поджатыми губами и обиженным взглядом. Но он внимал этой глупости и даже не думал смеяться про себя.
— Если хочешь стать той, кто останется, становись сильнее.
Складывалось ощущение, что она не умела ненавидеть, но этот псих ее раздражал. Пусть последние его слова и не прозвучали как упрек, он надавил на самые больные места, снял или даже сломал ее розовые очки, внезапно, грубо и дерзко. И… не признал.
Пока что нет. Кагеяма остался при своем мнении, что такой талант стоило бы развивать, а не сидеть, сложа руки. Она не смогла доказать, что одного стремления достаточно для победы, но… возможно, в будущем, как-нибудь нелепо и глупо сможет.