Долговязый очкарик получил массу удовольствия и морального удовлетворения, на славу посмеявшись над тупыми двоечниками, однако их несмышленность через какое-то время его просто выбесила. На самом деле, Кагеяма с Хинатой всего лишь-то дико нервничали, находясь рядом друг с другом, и не могли сосредоточиться. Занимайся они по одиночке, результат был бы, наверное, лучше.
— Я не ожидал, что у вас настолько все плохо с мозгами, — устало сказал Тсукишима, потирая очки. — Я удивлен, как вы вообще поступили в старшую школу… Нормальные репетиторы получают деньги за трату своего времени, а я — только стресс. Не знаю, что вам поможет, но мне пора. Может, если будете пялиться в учебник и дальше, на вас снизойдет волшебное озарение… Удачи.
И он свалил. Кагеяма вцепился в учебник, еле сдерживая себя, чтобы ничего не ответить этому гаду. Когда Тсукишима встал, Хината икнула, ударилась об стол и чуть не упала. Снова ее великая неуклюжесть… Тобио все не мог понять, что с ней такое. Уже даже начал переживать.
— Ты… в порядке? — настороженно спросил он.
— Да! В п-полном!
Исходящее от нее напряжение чувствовалось слишком сильно. Шое вся сжалась, уткнулась взглядом в тетрадь и, похоже, даже не понимала, что уже несколько секунд «читает» пустой лист. Кагеяма продолжал осторожно на нее поглядывать, и, когда Хината украдкой перевела на него взгляд, встретилась с ним глазами.
— Ч-чего?.. Чего пялишься? — Вернулась к усиленному рассматриванию клеточек в чистой тетради.
Выдержав небольшую паузу, раздумывая над ответом, Тобио в итоге задал встречный вопрос:
— Ты точно нормально себя чувствуешь? В последнее время твоя неуклюжесть… выходит за рамки.
— Да это все из-за тебя!..
Шое тут же закрыла рот рукой. Вот черт! Вырвалось!
Кагеяма похлопал глазами. Он-то тут причем? Хината немножко расслабилась, вздохнула с облегчением. Хорошо, что он такой тупоголовый.
Или все-таки нехорошо?
— Кстати, — через пару секунд заговорил Кагеяма, — в прошлый раз ты начала что-то говорить… и не договорила.
— М? Когда?
— На тренировке после проигрыша Ойкаве-сану. Ты спросила, как я «это» делаю? Что делаю?
Перед глазами вновь пролетели воспоминания. Тогда это вырвалось на эмоциях, почти на подсознательном уровне. Шое и сама не смогла бы ответить сразу же, к чему задала такой вопрос. О чем именно она спрашивала. Но теперь она знала ответ.
— …Понимаешь меня, — ответила тихо и впервые за долгое время спокойно.
Вновь возникло молчание. За окном уже стемнело. Хината предалась каким-то своим мыслям, а Кагеяма… На самом деле, ни черта не понял.
— Почему-то… мне всегда кажется, что ты без слов понимаешь все, что я чувствую. И… как бы сказать? — продолжала Шое. Дальше следовали невнятные бормотания: озвучивать свои мысли и ощущения она точно не умела. Но Кагеяма и не пытался вслушиваться. Она казалась сейчас такой… милой. Покраснела, бормочет что-то.
— …спасибо тебе, Кагеяма! — Последняя фраза, отчетливо отдающаяся в ушах. И впервые за долгое время она посмотрела глаза в глаза. Ему сразу вспомнилась одна из первых тренировок: ненормальная Хината, калечащая себя, полная энтузиазма и вдохновения. И этот счастливый взгляд, полный искренности. Кажется, тогда он начал влюбляться в нее. Или это произошло с самой первой встречи? Когда он не мог отвести взгляда от ее корявых, неотточенных движений, в которых было просто невероятное желание играть…
Потом вспомнилась их случайная встреча на фестивале, когда она была в юката. Да у него челюсть чуть не отвисла в буквальном смысле… Однако сейчас она казалась не менее красивой, хотя и была «парнем».
— Ч… что ты так смотришь? — похлопала глазками, изобразила подобие улыбки. Ему показалось, что она вот-вот вновь отведет взгляд, спрячется, закроется. А, черт возьми, как ему не хочется, чтобы она прекращала смотреть на него.
Тело двинулось почти инстинктивно. Прошла доля секунды, а может быть, вечность, как пришло осознание — Кагеяма осмелился поцеловать ее. Лишь коснулся губ. Но… вышло это само по себе, и в мыслях не было — возможно, только на подсознательном уровне.
Губы почти не чувствовались, лишь запах солнечной пыли на коже и легкое касание кончиков волос. Ее дыхание прервалось, затаилось.
С пониманием, что Тобио натворил, пришла и неловкость. Теперь и он застыл столбом, боясь отпрянуть. После такого, наверное, еще месяц будет стыдно в глаза друг другу смотреть. Хината «отмерла» — он почувствовал медленный выдох, щекочущий кожу, быстрые взмахи ресниц. Губы все еще соприкасались, сердца колотились как бешеные. Не хотелось встречаться глазами, объяснять что-то, говорить что-то… Но вечно они так сидеть не могли.
Кагеяма наконец отпрянул, сглотнул накопившееся напряжение и молча отвернулся к учебникам. Шое продолжала сидеть с затаенным дыханием и выпученными глазами. Секунды казались бесконечными.
— Ч… ч-что ты… что ты наделал?
— Извини.
— З-зачем?.. Мы же… Мы же!..
Удары сердца отдавались в ушах, кровь по венам почти хлыстала — во всем теле чувствовался небывалый жар, кончики пальцев горели.
Тобио осторожно повернул голову. Шое хлопала ресницами быстро-быстро, бровки сложились домиком, губы дрожали. Губы… суховатые, слегка потрескавшиеся, но все равно… красивые?
Можно так думать про губы? Кагеяма чувствовал, что еще немного — и его голова взорвется. Но вначале сердце.
— Вы еще тут?! — резко открылась дверь. Такеда-сенсей, заметив свет в комнате клуба, подумал, что его просто забыли выключить, но подходя, услышал голоса.
От неожиданности и смущения Хината подпрыгнула, чуть не перевернув стол. У Кагеямы просто встали волосы на затылке.
— Вы, конечно, молодцы, что так усердно учитесь, но уже поздно. Может, дома закончите или завтра?
— ДА! — враз крикнули они, мигом собрались и выскочили из коморки, чуть не сбив Таке-чана с ног. И что это было?
Следующий день выдался весьма прохладным.
— Это все из-за вас! — выкрикнул кто-то из клуба, стоило Шое войти.
— Чего? — она даже не поняла, кто это спросил.
— Похолодало, потому что кое-кто взялся за учебу! Ты даже на утреннюю тренировку забил, Хината!
— Ой… я просто проспал. Всю ночь не спал и только под утро…
— Все нормально? Не заболел? — заботливо спросил проходящий мимо Сугавара.
— Н-нет… просто… занимался, — покраснев, ответила Шое. На самом деле, не спала она, конечно же, из-за Кагеямы и его дурацкого поцелуя!
Ну, ладно, может быть, не дурацкого.
— Добрый де-ень, — протянул вошедший следом Тобио и смачно зевнул.
— Ты что, тоже не спал всю ночь? — подколол его Танака.
— Э… — не понял тот, но его красные глаза и сонный вид говорили сами за себя. Хината еще больше покраснела, увидев его.
— Ну вы, парни, даете! Такими темпами заделаетесь ботанами!
— Я один думаю, что это лишь тупая отговорка? — гнусаво протянул Тсукишима.
— Почему ты так думаешь? — поинтересовался Ямагучи, единственный, кто его услышал.
— Потому что вижу результаты их «занятий». Но… кажется, только мне одному приходит на ум что-то не то, когда они оба приходят одинаково не выспавшиеся.
— Ты о чем?
— Забей.
Во время небольшого перерыва Шое вышла на крыльцо освежиться. Через какое-то время к ней присоединился Кагеяма. На самом деле не нарочно, а потому на время он застыл истуканом, приложив бутылку с водой ко рту. Дурацкая неловкость.
— Вчера… — одновременно начали они и так же одновременно замолкли, а затем вновь враз заговорили: — Говори.
— Ты первая.
— Нет, мне нечего сказать, — иступленно смотрела в землю Шое.
— Но ты же начала.
— Просто надеялась, что ты скажешь.
Опять повисло молчание.
— В общем, я хотел сказать, — заговорил наконец Кагеяма спустя время. Шое осторожно повернула голову и посмотрела на него исподлобья. — Ты мне нравишься, — пробубнил он.