А истина заключается в том, что как я уже говорил моя жизнь начиная с 10 апреля 1999 года, в час и десять минут изменилась навсегда, уступив место холодности и хладнокровию, вместо доброты и доверия.
С самого начала все было спланировано мастерски. Никто бы не догадался, на такой исход.
Нет. Он вообще невозможен. Но он был. Медленно бродя по темным переулкам города, я пытался уйти от реальности. Образ увиденного, не выходил из моей головы.
Одиннадцать часов как я женатый человек. Одиннадцать часов как я узнал горькую правду.
Как я уже говорил, было что-то странное в том, как выглядели те мужчины.
Услышать это одно, но вот увидеть… совсем другое. От этого независимо хотите вы того или нет, что-то умирает в вас. Конечно это не главная причина моего «падения», но важная. Сергей Витальевич, так звали нашего «капитана», подробно объяснил в рассказе, где находиться заброшенное здание и где ее держат. Не спрашивайте, каким образом она там оказалась, что они сделали с ее гордостью, честью, светом в глазах.
Это невообразимо.
Каждому человеку, доподлинно известно, сколько зверства вокруг нас. Иногда за всем этим мы скрываемся в скорлупе, ищем для себя альтернативу и стараемся просто не замечать происходящего вокруг нас.
И я один из них. За всю свою юношескую жизнь, за те двадцать три года что у меня есть я старался хоть как-то помогать людям. Жертвуя тысячи, а возможно и миллионы на благотворительность. И все равно по сравнению с тем, что я увидел, - ни одна благотворительность не поможет.
Что же произошло, после того как я покинул дом?
Во всем были виноваты Вайсблаты и третий человек.
В бешенстве вбежав в гараж, я не думая ни о чем завел самую быструю машину, - их в гараже имелось штук пять. Надавив полностью на акселератор, умчался прочь по направлению города. Помню только, одна мысль не уходила из моей головы. «Нет, нет! Господи бы успеть». Мысль витавшая в воздухе как струна, натягиваясь все сильнее и жестче. Было светло, я лихачил по городу как сумасшедший, объезжая пробки и встречные машины. Дома сменялись переулкам, переулки – лесами. Помню как, машина еще не остановилась, выскочил из нее, вбежал в заброшенное здание.
После, что я увидел – ужас. Реакция прошла быстро, во мне каким-то невиданным существом был наложен один инстинкт – защитить. Девушка лежала неподвижно, руки были связаны кожаным ремнем. На лице не единого признака жизни. Лишь слегка вздымавшаяся грудь давала знать, что еще не все потеряно, и я смогу ее спасти.
Ножом, что я постоянно носил в кармане, перерезал веревки. Кожа девушки была смертельно бледной. Осмотревшись, и убедившись что в этой «лаборатории» никого нет, я подхватил хрупкое тело на руки. Она не пошевелилась. Мною овладел настоящий страх.
Оказавшись у машины, я открыл заднюю дверцу, положив аккуратно девушку на сидение, стараясь не вызвать боль.
Ощупав пульс девушки, я нахмурился.
Машина мчалась на полной скорости. На заднем сидении девушка застонала, и вдруг я осознал, что с превеликим удовольствием разделался бы с поддонком так, что от него не останется живого места.
-Скоро. Совсем скоро малышка. – Простонал я. Ну почему никто не придумал построить больницу на дороге? Не теряя самообладания, я вписался в резкий поворот. Шины взвизгнули. Сзади доносились гудки возмущенных водителей. Интересно, сколько будет продолжать эта игра – обгони смерть?
Наконец-то показались стены одной из больниц. Резко повернув руль, машина развернулась на сто восемьдесят градусов. Держа тело девушки, я вбежал в больницу.
-Кто – нибудь, помогите!
Я с трудом помню события того дня. Обрывки всплывали неясно, затуманено. Помню доктора, вышедшего из реанимационной, с таким лицом, когда ты понимаешь – все кончено. Мои сомнения развеялись. Я смутно понимал, что он от меня требует. Имя, фамилию… Всего этого я не знал.
Моя первая ложь вошла во спасение чужой для меня жизни. Я сказал, что она моя сестра. Естественно он мне не поверил, узнав моё имя, но вопросов задавать не стал. Врач ушел. Я решил позвонить и доложить обо всем Дмитрию. Как психолог мне был нужен его совет.
-Уже еду.
Затем гудки.
Тяжесть больницы, запах спирта сковывал мои внутренности. Больница всегда давила на меня. Здесь боль была само собой разумеющееся, а я не привык к боли.
Усевшись на скамейку, откинув голову назад, я прикрыл веки, ожидая как мне казалось самой важной вести.
Я не знал сколько проспал. Когда я открыл глаза, Дмитрий уже сидел рядом со мной. В его глазах читался ужас.
Несомненно.
Так же стояли четверо мужчин, волочась по коридору точно раненые звери.
-Насколько плохо?
Устало потерев переносицу, не встречаясь с ним взглядом, я ответил:
-Два перелома ребер. Еще накачана каким-то лекарством. Медики опасаются воздвигать любое мнение, но смахивает на «эксперимент». – Дима, испустил долгий вздох. Я говорил тихо и приглушенно. – Господи, я едва успел. Врачи говорят, еще бы чуть-чуть, она бы умерла.
Я снова откинул голову назад, прислонившись затылком к стене, вперив глаза в потолок.
-Она лежала там, связанная кожаным ремнем. Я нашел ее почти бездыханной. Её руки были в синяках. Похоже, наш капитан оказался прав – ее держали там несколько дней.
-Иисусе. Они не…
Я энергично замотал головой, ужаснувшись от одной мысли об этом.
-Не успел. Но клянусь, когда найду этого ублюдка, тюрьма окажется для него избавлением, по сравнению с тем, что я для него приготовил.
Дмитрий Щеголев смотрел на меня так, словно видел впервые. По взгляду он понял, что я не забуду про угрозу и обязательно притворю ее в жизнь. Главное найти виновника, а остальное…Дело техники. Не успев сказать слово, Дмитрий повернулся в сторону. Проследив за его взглядом, я вскочил с места.
-Как она?
Док не мигая посмотрел на меня и Диму. Мужчины стояли в стороне.
-Кто из вас её брат?
-Я.
Дмитрий не проронил ни слова.
-Что с ней? – Повторил я. Почему он молчит?
-Вы можете пройти к ней.
-Мать вашу, объясните, что с ней?
-Вы должны…
-Меня не интересует, что я должен! Я привез ее накаченную какой-то хренью, всю в синяках. Черт возьми, я практически лишился рассудка, спасая ей жизнь!
Моего плеча кто-то коснулся, я понял. Дима старается успокоить меня, с ужасом видя, как я ору на медика. Плевать я на это хотел.
-Иди к ней…
-Я.
-Ты нужнее девушке, чем здесь. Я сам разберусь с доком. Иди.
Я не знаю, как его послушал. Возможно это одна из психологических песен: врач приказывает, больной подчиняется. Ноги сами несли меня в палату 5. Мое любимое число.
Стоя в палате, боясь дышать я, смотрел на маленькую фигурку, прикрытую простыней. Русые длинные волосы разметались по подушке.
В этот момент, не могу сказать, показалось или простая игра воображения, но что-то проскользнуло между нами. Невидимая нить прочно связывалась, постепенно перерастая в нечто большее. Опустившись на стул, я вглядывался в знакомые черты.
Сомнений нет.
Мы уже встречались, но я не мог вспомнить где.
Осторожно, пытаясь не делать резких движений, я взял ее ладонь в свои руки, словно мог дать девушке силы на выздоровление от одного прикосновения. Сейчас я не хотел знать, что с ней в действительности произошло. Я просто хотел быть рядом.
Опустив голову, я прислонился лбом руки девушки. И тут я заметил браслет. Подняв голову, я ошарашено смотрел на девушку.