Я сидел на ступеньках, глядя прямо в небо, вдыхая утренний свежий воздух. Вглядываясь в глубь леса, мне казалось, что я нахожусь в совершенном мире, где были только мои мысли. Упершись локтями в колени, я сцепил руки на подбородке. В эту секунду я думал о многих вещах. Завтра у меня состоится выпускной вечер, получу наконец-то долгожданный диплом и смогу уехать из этой глуши далеко к совершениям своих мечтаний.
Вслушиваясь в пение птиц, я услыхал, как приоткрылась дверь на террасу. Не трудно было догадаться кто это, со времени смерти моего отца, этот дом совсем опустел. Дом, в котором имелось сто пятьдесят комнат, и сколько-то там ванн. Я никогда не имел особого желания вести подсчеты. Никогда не старался быть тем, кем как, по словам моей, матери уготовлено судьбой или же мне достался счастливый билет. Шаги все приближались, мама встала за моей спиной. Я уже заранее знал, о чем пойдет речь.
—Ян, нам нужно поговорить, – сказала она.
Не оборачиваясь к ней, я с решимостью проговорил.
—Мам, я знаю, что ты хочешь отговорить меня, но я уже все решил.
—Но это глупо! Подумай хоть раз своей головой, это Горький! – с пылом ответила она, спускаясь по ступенькам. Я так и не сдвинулся с места, когда мать перегородила мне взор. – Завтра ты получишь диплом, отец всегда хотел дожить до этого дня! Он посвящал тебя в дела фирмы, делал все возможное, чтобы дать тебе образование, а сейчас ты все бросаешь? Вольной жизни захотел?
Подняв глаза, я расцепил пальцы, медленно поднялся, посмотрев ей в глаза с высоты своего роста, спокойным голосом проговорил.
—Ты прекрасно знаешь, что я презираю эту жизнь. Быть одним и трудоголиков и мечтать о том, как бы быстрее истратить свои деньги! Лучше стать, как ты там выразилась, вольной птицей, чем иметь за спиной лицемерство, – на минуту замолчав, махнув на нее рукой, я поднялся по ступенькам, прошел в дом. — Я всеми силами старался не быть очередным подчиненным этого жлоба!
—Не смей так говорить о нем! – воскликнула мать.
Меньше всего мне хотелось заводить очередной разговор про «милого» папочку, который при жизни изменял любимой матери, чуть ли не с каждой секретаршей, умудрившийся менять их как перчатки. Сама мысль о том, что я мог бы ходить в дорогих костюмах от самых известных брендов, и уподобиться этому сукиному сыну была для меня тошнотворна.
Инна, покачав головой, прошла к барной стойке, налила себе стакан дорого коньяка и устроилась за столом. С самого раннего детства мама утверждала, будто я должен управлять чертовой компанией. Что, повзрослев, должен найти достойную девушку моего круга. Поначалу мне нравилась такая перспектива – иметь личного водителя, кучу денег, узнаваемость. Но потом поняв, какие ограничения меня ждут, я придумывал множество способов избежать такой участи. Может и не так здорово, но быть отъявленным бабником и гулякой мне нравилась больше.
Потеряв любимого мужа и отца, семья Алиевых старалась сделать все возможное, чтобы как-то продержаться на плаву. Даже как-то напившись, Инна засмеялась и визжала от восторга, что Эдуард не оставил нас в долгах и не пришлось продавать дом и другие ценные вещи.
Она обхватила чашку руками, любуясь янтарной жидкостью. Напряжение нарастало с каждой секундой. Немного постояв у дверей, я, упершись одной рукой о косяк, опустив голову, упрямо заявил.
-Хочу уехать.
-Настанет время, и ты пожалеешь об этом.
Пылая от раздражения, я сжал губы.
-Неужели так трудно сделать, как мне хочется? Что в этом сложного?
-Да потому что твои желания смехотворны!
Оторопев от негодования, я резко повернулся к ней. Мать так же спокойно отпивала глоток коньяка.
-Ты считаешь смехотворное в том, что я хочу уехать?
С шумом поставив стакан на стойку, тем самым расплескав жидкость, Инна рассерженно заявила:
-Неблагодарный нахал! – я смотрел на нее в полном молчании. Мать никогда не отличалась особой любовью. – С этого дня ты возьмешь в руководство компанию, и никакие твои шуточки не спасут тебя. – Внезапно ее губы изогнулись в издевательской улыбке, - или у меня есть два условия.
Опешив от сказанного, я в три шага преодолел расстояние между нами, налил себе виски, и уселся рядом с матерью.
-Погоди, - сказал я сдерживаемым голосом, отпив глоток, - ты угрожаешь мне?
-Лишь хочу сделать все по справедливости.
Я усмехнулся.
-Ну да. Сделать из меня «мистер центр внимания» и есть справедливость. Мам, ты хоть слышишь меня? – щелкнул я пальцами перед ее глазами. Инна только посмотрела на меня и снова отвернулась.
-У меня два условия.
Похоже ее не переубедить.
-Что за условия? – бесстрастно переспросил я.
-Два условия, на которые ты согласишься и можешь проваливать, куда угодно.
- Это все что тебе нужно?
-Да.
Отпив глоток жидкости, я ощутил, как все внутри сжигается пламенем. Может сейчас мне бросить все. Стать тем, кем я должен быть? Ни за что! Сморщившись от очередного глотка, я спросил ее:
-Что за условия?
- Она поставила тебе два условия?! – не веря своим ушам, переспросил лучший друг детства.
Я лежал на небольшом диване, свесив ноги на подлокотник. Одну руку я подложил под голову, другой, держал стакан с недопитыми висками. Глядя прямо в потолок, я усмехнулся.
-Она сделает все, лишь бы оставить меня рядом с собой!
-Это на нее похоже.
-Вот как? – брезгливо заявил я, приподнявшись на локте. Поставив стакан на туалетный столик, я опять вернулся в прежнее положение.
Михаил сидел на рабочем столе своего отца, перелистывая по нескольку раз журнал с однотипными полуголыми девицами. Приехать к нему и рассказать о разговоре с мамой, было большой глупостью, но как бы нелепо это не звучало, мне не к кому обратиться за советом. Мой друг отличался остротой ума, и здравомыслящим взглядом. Благодаря этому он всячески выкручивался из различных передряг, помогал отцу с ведением домашних дел.
Когда же его отец в нем не нуждается, мы берем машину, выезжаем в город и веселясь на славу. К нашим выходкам привыкли. Два года назад, мои родители в серьез занялись моим воспитанием и просвещением в семейный бизнес. Кстати Руслан Анатольевич – отец моего друга, был одним из акционеров и финансовых спонсоров фирмы «Декабрь». Наши семьи поддерживали очень теплые дружеские отношения, это был еще один плюс иметь такого друга, как Миша.
-Какие красотки старик! Не понимаю, почему единственное из всего тебе противно видеть этих девок? – от его возмущения, я перевернулся на бок, опершись на локте, весело заметил:
-Не вижу ничего возбуждающего в голых девчонках с обложки.
-У тебя всегда был развращенный вкус дружище, - перевернув очередную страницу, он вертел журнал на столе, пытаясь разглядеть обнаженную девушку.
-Предлагать девушке одно и видеть в другом русле и есть извращение.
-Тебя послушать, так уши в трубочку сворачиваются. Ты кстати звонил Ленке? Она вчера меня весь вечер доставала своими звонками! Все интересовалась, где же ее Янчик. – Он посмотрел на меня поверх журнала, - ты, кстати, где был?
На этих словах, я обреченно упал на диван, закрыв лицо ладонями.
-Пришлось уехать на целый день в город. Инна хотела, чтобы я был в курсе всех дел сети книжных магазинов «Декабрь».
-Она у тебя боевая женщина. И как дела в магазинах?
-Лучше не спрашивай! Как бы я хотел отвертеться от всего этого…Слушай! – возбужденно воскликнул я, от чего Мишка от страха подпрыгнул.