Жуков смотрел на него, пораженный щедростью барина, и со страхом отвечал:
— Я, барин, хочу в деревню…
— Не называй меня, дружище, так. Эта ночь связала нас крепко одной тайной, которой владеем мы вдвоем.
С этими словами Скворцов вытащил электрический фонарь, стал шарить на полу, нашел то, что ему было нужно и незаметно для Жукова положил металлический предмет, похожий на сапожный гвоздь, в карман.
Затем он подвинул стол к окну, поставил на него табуретку, осторожно открыл окно и шепнул Жукову:
— Вылезай первым…
Жуков вскарабкался на табуретку, вылез на улицу и полной грудью облегченно вздохнул.
За ним вышел тем же путем Скворцов и, протянув руку Жукову, сказал:
— Прощай, друг. Но знай: если до меня дойдет слух, что ты не в меру болтлив — ты за это ответишь головой.
И быстрыми шагами Скворцов скрылся за углом.
IX
Ультиматум в мусорном ящике
Жуков остался один и поклялся самому себе, как только может поклясться пылкий юноша, «что ни в жизнь никому не скажу, если даже в могилу живьем закопают».
А между тем, за углом была подворотня. В подворотне стоял мусорный ящик; между стеной и ящиком был небольшой проход с терпким запахом.
И здесь красовалась надпись:
Здесь останавливаться воспрещается.
Вот под этой надписью, в проходе, притаился человек, не нашедший себе, очевидно, ночлега.
Иначе зачем ему выбирать для своего сна столь неаппетитное ложе. Но вы, конечно, понимаете, что спать безмятежным сном у ворот, которые беспрестанно открываются — весьма не рекомендуется…
И если обладатель пылкого воображения хочет узнать все тайны ночи и услышать страстные расставания влюбленных, свидания, назначаемые деловыми людьми — то непременно нужно выбирать место, подобное тому, какое выбрал этот чудак.
Итак, загремели ворота…
И два темных силуэта, пожимая друг другу руки, говорили:
— Нужно переехать в центр, связаться с акционерным обществом, получить новые директивы. И выйти из поля зрения местного сыска, так как я утверждаю, что часы, по которым он определял время — это был фотографический аппарат.
— Необходимо проникнуть в мастерскую, добыть гвоздь и, если там есть кто–нибудь — прикончить! Я буду на площади, левая сторона, остановка трамвая…
Силуэты исчезли.
Человек в проходе, надышавшись смрадным воздухом, решил выйти из своего места и переночевать где–нибудь на бульваре, нежели быть свидетелем странных замыслов двух исчезнувших теней.
Но это был… сон…
Он вышел из своего логовища и, шатаясь как пьяный, пошел по тротуару.
Не успел он дойти до площади, как мимо него промчалась пожарная команда, а за ней толпа людей…
Какая–то необъяснимая сила толкнула нашего чудака пойти по следам пожарной команды. Дойдя до места, где отчаянные пожарные, влекомые больше спортом огня, чем обязанностями, делали свое трудное дело.
Южный город… Звездное небо… Темпераментные южане… Гортанные речи… Крик обитателей горящего дома… Пожарные сигналы… Конский топот…
Все смешалось!
— Но где же? Скажите: где же быть нашему Жукову? Бездомному… Оторванному от сохи? Ищущему заработков… И сейчас безработному — обладателю тайны.
— Конечно, здесь!
На пожаре…
И, конечно, логика, справедливость, методичность, чудачество — все перемешалось.
И в итоге мы должны получить нашего чудака, покинувшего свое смрадное ложе, ищущего чистого воздуха, но дышащего дымом…
Разиня рот, Жуков смотрел на пламя того самого дома, где еще совсем недавно он служил подмастерьем сапожника Холмогорова, где он познакомился с чудаком — и получил угрозу ответить головой за разоблачение тайны.
— К черту проклятый город! В деревню… К себе домой. К тятеньке.
И порывистое движение было остановлено сильной рукой, опустившейся на его плечо.
— Ты видишь, дружище, что получилось из того, свидетелем чего ты был. Вот тебе лишнее доказательство, как крепко нужно хранить тайну. А теперь повернись налево. И посмотри: там, у столба…
— Хозяин! — вскрикнул Жуков.
— Разве ты его узнал? Разве это сапожник?
И Жуков убедился, что его хозяин Холмогоров не сапожник, а такой же «барин», как и многие другие.
Скворцов взял за руку Жукова, вывел его из толпы, отвел его в первый свободный переулок и сказал: