Когда ботинки были расшнурованы, Скворцов услужливо подал большие смазные сапоги незнакомцу…
— Я примерять не буду… вы мне их заверните.
Скворцов заметил металлический предмет в руках незнакомца и решил многозначительно улыбнуться и, может быть этим, заслужить доверие незнакомца.
Когда Жуков стал затягивать веревку вокруг завернутых сапог, незнакомец в свою очередь многозначительно улыбнулся и сказал:
— А все–таки позвольте примерить сапоги — может быть, там гвозди…
Все было понятно…
Металлический предмет в руках незнакомца определился: — это был сапожный гвоздь, но очень большой величины, годный больше для подков, нежели для сапог из самой грубой кожи.
— Вы не беспокойтесь, сударь, там гвоздей нету — у меня подмастерий опытный!
Два незнакомых человека прекрасно понимали друг друга…
Дело заключалось в сапожном гвозде, столь таинственном для Скворцова и слишком понятном для незнакомца…
Жуков вручил пакет незнакомцу…
Скворцов заложил руку в карман и пристально смотрел на незнакомца…
Незнакомец как–то суетливо шарил в карманах и металлический предмет выпал из его рук.
Незнакомец не обратил на это внимания, а Скворцов незаметно наступил на гвоздь.
Незнакомец вручил деньги Скворцову… и направился к выходу.
— Сапожный гвоздь!.. — пробурчал Скворцов…
В ту же минуту незнакомец вернулся обратно…
Что–то щелкнуло в руках у Скворцова…
Это слышал незнакомец и страшно был удивлен при виде больших карманных часов в руках у Скворцова…
— Который час?
— Без четверти двенадцать…
— Слишком много времени!..
— Осталось? — спросил Скворцов…
— Нет, прошло… — ответил незнакомец.
— Господин, вы возьмите вашу палку, — подал ему Жуков.
Скворцов перехватил палку, быстро осмотрел ее со всех сторон и подал незнакомцу.
Незнакомец буркнул ему:
— А как же сапожный гвоздь?
— У вас в кармане.
Незнакомец вынул из кармана телеграмму и подал Скворцову — Скворцов прочел:
«Партия свиней выслана».
— Ни с места, мерзавец! — накинулся на незнакомца Скворцов… Но в ту же минуту на руках Скворцова оказались наручники.
Он был оглушен сильным ударом… и все потемнело…
НОМЕР СОРОК ДВА
I
Не робей. Еще поборемся
Транспорт «Грозный» бросил якорь в рейде Золотого Рога… Перед глазами беглецов белой армии открылась роскошная панорама Константинополя с его дворцами, садами и белыми минаретами на фоне ярко–голубого неба.
На берегу кипела жизнь. И всем хотелось скорее окунуться в нее, уйти от постылого прошлого, забыться от тревог и волнений…
Но необходимые формальности отняли еще часа три. И лишь около полудня началась высадка эмигрантов.
Первыми, конечно, съехали на берег генералы во главе с Хвалынским и старшие офицеры со всем дамским персоналом.
Младшему офицерскому составу досталась на долю нелегкая задача: «сдавать трюм».
Эта часть «эмигрантского груза» была ужасна. Даже невозмутимые турки — врачи и санитары — пришли в большое смущение, когда вошли в это помещение страдания.
Больных сдавал сердитый военный врач, который предсказывал накануне, что половины не довезет живыми. И, действительно, в первую очередь, санитары вынесли семьдесят трупов солдат.
Затем последовала длинная вереница больных и раненых, среди которых находились женщины и дети.
Английский санитарный транспорт принял несколько сотен этого «скорбного груза».
И только после этого началась выгрузка «нижних чинов», поднявших бунт на судне…
Решено было отправить всю эту партию в четыреста пятьдесят человек немедленно в концентрационный лагерь.
И, так как могли ожидать сопротивления от этих «распропагандированных людей», то британское командование взяло на себя эту задачу.
В эту группу попал и запоротый шомполами Дроздов. И как ни хлопотала Таня Винокурова о своем несчастном женихе, чтобы его отправили не в лагерь, а в лазарет — ничего не могла добиться.
Сердитый доктор сказал ей:
— Ну, матушка! Если всех выпоротых считать больными, так у нас пол–армия больна…
Цинично засмеялся и ущипнул ее за щеку.
Таня вспыхнула. Ей очень хотелось дать хорошего туза по откормленной докторской морде, но надо было терпеть.