– Мисс Синглтон, – молодой человек в темно-синем фраке вежливо мне поклонился. Я изобразила улыбку. – Могу я рассчитывать на следующий танец? Буду весьма польщен вашим согласием.
– О... – мне мучительно захотелось провалиться сквозь землю: я виртуозно исполняла фугу де минор Баха на фортепьяно, но танцевать не могла совершенно.
– Следующий танец обещан мне! – услышала я уже знакомый мне голос, и мужчина протянул руку ладонью вверх. Я вложила в нее свою...
У маменьки вспыхнули глаза: два прожектора темной, бурной ночью – мы влились в поток танцующих под ее пристальным наблюдением.
– Не умеете танцевать? – осведомился молодой Харрингтон, подхватывая меня за талию и увлекая в танце по кругу. Он так и сочился насмешливостью, подобно перезрелому яблоку – соком.
– Почему вы так решили? – изобразила я полнейшую невозмутимость.
– У вас был такой вид... – он демонстративно прочистил горло, – как будто бы вас вот-вот стошнит.
– Ничего подобного, – я сбилась с такта и наступила партнеру на ногу.
Он не стал джентльменствовать и скривился от боли.
– Для девицы из высшего общества танцуете вы из рук вон плохо, – констатировал он. И вдруг выдал: – Бандана?
Ноги мои окончательно запутались одна о другую, и я полетела бы на пол, не удержи Харрингтон меня за талию.
– Бандана?! – пролепетала я заплетающимся языком. – Что вы несете, в конце концов?
Мужская улыбка сделалась еще чуточку шире, и он уверенно произнес:
– Вы тоже «белый кролик», не так ли? Ни одна викторианская девица не посмела бы сказать джентльмену «что вы несете, в конце концов». Просто верх неприличия, вы не находите?
Я почувствовала, как у меня сдавило грудную клетку, как перед глазами заплясали черные мушки и как желчью обдало пересохшее горло.
Кажется, я собиралась упасть в самый что ни на есть настоящий викторианский обморок...
И упала, судя по следующим событиям.
Трагедия на балу
Я очнулась на мягкой кушетке с мокрым полотенцем на лбу...
– Джоанна... Джоанна, – голос звал меня, словно издалека, из той реальности, возвращаться в которую мне совсем не хотелось. Здесь, в поле полном ромашек, мне было так легко и приятно... А там...
– Что произошло?
– Вы меня страшно напугали, – Харрингтон поднялся с колен. – У вас случился обморок... Я думал, вы умираете.
– Жаль, что не умерла, – простонала я несчастным голосом. – По крайней мере, весь этот кошмар уже бы закончился...
– Вы о перемещениях? – полюбопытствовал мужчина. – Я и сам едва могу в это поверить.
Я приоткрыла сначала один глаз, потом – второй... и села.
– Так это правда, вы тоже оттуда? – спросила я, ощущая наворачивающиеся на глазах слезы. – Я думала, я здесь абсолютно одна. – Уткнулась в жилетку своего вовремя подоспевшего спасителя и дала волю эмоциям.
Тот позволил мне выплакаться, похлопывая по спине, словно малого ребенка, а потом произнес:
– Как вы здесь оказались? Тот мальчик, что меня спас – это ваша первая ипостась, я правильно понимаю?
Я утерла хлюпающий нос и просто кивнула.
– А вы, – икая, произнесла я, – больше не прикладывались к «веселому» флакончику?
Голубые глаза Харрингтона ярко вспыхнули, и он хохотнул:
– О нет, прикладывался! Не без этого. – И пояснил: – Представьте только, я прошел через дверь и очутился в теле молоденькой горничной, отчаянно отбивающейся от неприличных поползновений старого греховодника, ее хозяина. Я, понятное дело, не стал этого терпеть и заехал мерзавцу по причинному месту... Коленом. Со всего маху. Тот едва не задохнулся от боли (знаю по себе, насколько это несладко), а потом, сумев-таки разогнуться, он указал мне на дверь... – Мужчина пожал плечами: – Боюсь, бедняжка бродит где-то без крыши над головой, и я виновник этому несчастью.
– Какой кошмар! – отозвалась я, и мы одновременно улыбнулись друг другу.
Смеяться над чужой бедой было некрасиво, мы оба это понимали, но облегчение, испытанное в обществе друг друга, как будто бы отодвинуло все беды на второй план. Все с нами приключившееся казалось какой-то нелепой шарадой, готовой вот-вот разрешиться...
– Почему вы назвали нас «белыми кроликами»? – поинтересовалась я у Харрингтона, и тот ответил, не задумываясь:
– Меня привел сюда белый кролик, а вас?
– Меня... – я припомнила странного мужичонку в белом костюме, – должно быть, тоже привел сюда кролик. Белый. – И я рассказала, как все произошло на самом деле.
Харрингтон слушал внимательно, с неподдельным интересом, только что-то едва уловимое проскользнуло в глубине его глаз и исчезло прежде, чем я успела закончить свою историю.