Где-то внизу, в вестибюле, бродило без дела эхо. Оно безуспешно пыталось поиграть с маленьким, попискивающим под дверью сквознячком. Но ветер, носившийся вдоль улицы, умчался по своим делам, сквознячок бросился вдогонку, а эхо, поглядев на часы, зевнуло и отправилось спать в котельную.
Стало ещё тише, ещё скучнее...
Вдруг на полочке классной доски что-то зашевелилось. Послышался шорох, прерываемый похожим на писк чиханьем. Это, окончив последний рабочий день, приводила себя в порядок Тряпка. Отряхнувшись от пыли, словно курица после солнечной ванны, она расправила складки и, свесив ножки, спросила:
— А не сыграть ли нам в крестики и нолики?
— Ни-и! — проскрипел старый Глобус, почёсывая начинающую лысеть Арктику. — Ни-и-и, это несерьёзно! Вот если бы в карты (я, разумеется, имею в виду географические) или, на худой конец, сыграть в «города»...
— Фи! — презрительно фыркнула забытая кем-то Ручка.
Она была очень важная особа, эта Ручка. Автоматическая, с позолоченным пёрышком, в модном разноцветном пластмассовом платье. Этим платьем Ручка страшно гордилась. Она слышала, что из пластмассы делают много замечательных вещей, и потому считала себя самой главной и самой умной.
— Фи! — повторила Ручка. — Нашли себе занятие! Мальчишество.
(На самом деле, скажу тебе по секрету, Ручка просто боялась проиграть и уронить своё достоинство. А уж достоинства этого у неё было видимо-невидимо)
— 0-хо-хо! — зевнула Тряпка. — Тогда давайте поболтаем о чём-нибудь интересном. Вот вы, дядюшка Глобус, вы небось обо всех жарких странах знаете, об открытиях, о приключениях. А я страсть как люблю слушать про такие вещи.
— И-и, что ж рассказать? Забывать я начал приключения... Вот названия — эти я все в голове держу...
— Врёт! — хихикнула Ручка. — Ей-богу, врёт! Названия-то у него не в голове, а на ней. И потом, я уже была на уроке географии. Скука!
— Так, может быть, вы расскажете? Вы ведь, говорят, с высшим образованием, — обратилась Тряпка к Ручке.
— Да, с высшим! — высокомерно подтвердила Ручка. — Но, если я стану рассказывать, вам, пожалуй, и половины не понять: вы же химию не учили.
Разговор оборвался. В наступавшем молчании стало слышно какое-то постукивание, а вслед за этим со стороны доски донёсся тоненький голосок, напевавший песенку:
Каждый школьник доказать
Это может делом:
Что по чёрному писать
Можно только белым ..
— Доброй ночи, сосед! — поздоровалась Тряпка. — Как спалось?
— А я и не спал вовсе, — отозвался тоненький голосок. Он принадлежал маленькому кругленькому Мелку в фиолетовой чернильной шапочке на макушке. — Я очень занят. Я собираюсь отправиться в путешествие.
— И-и-интересно, как вы это сделаете? — проскрипел Глобус.
— Вы забываете, что мы как-никак вещи! — пожала плечами Ручка.
— Голову надо иметь на плечах, а не пластмассовый колпачок, — важно сказал Мелок. — Разве вы не знаете, что ночью, когда в школе пусто, а тем более во время каникул, здесь могут происходить любые чудеса?
— Да, но их ещё нужно уметь делать! — заметила Ручка.
— А я именно этим и хочу заняться.
— Чепуха! Я — Авторучка с высшим образованием! Я знаю всё на свете и даже ещё больше! Но я и то не умею творить чудеса, а уж вы-то...
Но Мелок уже не слушал её. Он подпрыгнул и, постукивая по доске, принялся заканчивать свой рисунок, напевая:
С чудесами справиться
Впору только смелым,
Не пора ль отправиться
В путь-дорогу с Мелом?
Не успел Мелок допеть свою песенку, как на доске появилась целая картина: холмистая степь, овраги, дорога, на которой стояли тяжело нагруженные самосвалы. Вдали виднелся какой-то большой холм с совершенно белым склоном.
— Ну, вот и готово! — сказал Мелок. — Красиво получилось? Это моя родина. Туда я сейчас и отправлюсь. Если кто хочет со мной — милости прошу.
— Я... — робко сказала Тряпка. — Я бы пошла, но... это всё так странно...
— Н-н-не понимаю, куда он нас при-и-и-глашает? — проскрипел Глобус.
— Посмотрим! — хмыкнула Ручка. — Терять-то нам нечего.
— Тогда за дело! — воскликнул Мелок. — Тётушка Тряпка, приступай к своим обязанностям.
— Как? Стирать? — спросила Тряпка, в недоумении поглядывая на доску.