Искони славилось своей охотой Подмосковье. Сколько тут водилось всевозможной боровой дичи! Как забыть чудную тягу вальдшнепов на бесчисленных просеках лесов, подступающих к самым стенам московских окраин! И как печально оскудело ныне Подмосковье! Исчез глухарь, почти не осталось тетеревов, молодые охотники лишь по названию знают о кроншнепе; напрасно простаивают вечерними майскими зорями охотники-москвичи в мглистых просеках лесов, просвечивающих багрянцем заката, — лишь редко-редко порадует ухо похожий на откашливание «хорк» тянущего вальдшнепа. Обезрыбели и подмосковные реки, такие, как Клязьма, Ока, Пахра, многие озера.
Но честные охотники и рыболовы в том нисколько не виноваты. Пятьдесят, сто, двести охотников не наносят животному миру такого урона, как один браконьер. Если на то пошло, охотники и рыболовы не только не вредят природе, а зачастую помогают ей.
В Плещеевом озере ежегодно вылавливают многие тонны плотвы и удочками и артельными сетями. Но если бы ее не вылавливали в таком количестве, плотва при ее чудовищной плодовитости так перенаселила бы озеро, что в нем нарушился бы кислородный обмен.
Но в последние годы ослабла охрана озера, распоясавшиеся «глушители» и любители острожного боя приметно обеднили рыбой озеро.
В пору гитлеровской оккупации Курщины, когда там замерла охотничья жизнь, расплодившиеся в огромном количестве зайцы напрочь объедали, сводили на нет великолепные фруктовые сады Суджанского и других районов. Жирные, разъевшиеся, непуганые, растекались они по садам и острыми, как зубья пилы, резцами впивались в беззащитную мякоть деревьев.
После изгнания гитлеровцев охотники объявили беспощадную войну обнаглевшему зайчиному племени, но перестарались, забыли об охраняющем каждое животное законе, и зайцы были истреблены почти подчистую.
Настоящий охотник добр. Да и как может он не быть добрым, если он, как свое, родное, знает мудрую жизнь природы, знает лес, поле, болото, озеро, реку со всеми их обитателями.
Недаром такие удивительные природолюбы, как Тургенев, Некрасов, Толстой, Пришвин, были охотниками. Охотнику его добыча дается трудом, терпением, борьбой. Убивая зверя, птицу или рыбу, охотник уважает в них противника, наделенного средствами борьбы, защиты, сопротивления. Но он не бьет птицу, сидящую на яйцах или кормящую птенцов, ни одну самку не тронет он в период воспроизводства звериного рода. Браконьер ни с чем этим не считается. Он стреляет уток-самок весной, бьет маток на тетеревиных и глухариных токах, разоряет гнезда водоплавающих птиц, истребляет птиц в период линьки.
Браконьерство — это насилие над жизнью, это презрение к мудрым законам, управляющим жизнью природы; браконьерство — это худший вид паразитизма: человек хочет малой ценой, а то и вовсе задаром взять то, за что следует платить усилием, борьбой, иной раз маленьким подвигом. Браконьерство всех видов, и корыстное и бескорыстное, растлевает душу. Браконьер-охотник, как правило, становится дурным человеком во всем, ибо алчное, паразитарное, грубо потребительское отношение к природе распространяется у него и на общественную жизнь.
Браконьерство (я подразумеваю под ним не только хищническое, но и всякое неразумное, неправильное поведение в природе, равно в животном или в растительном мире) неизбежно портит человека. Возьмем хотя бы случай, о котором мы уже говорили.
Беда ль, коли юный, начинающий охотник сшибет для пробы малиновку, пеночку или другую пичужку, скромно и доверчиво славящую весну на ветке клейковатой вербы в пуховках, похожих на заячьи хвостики? Беда. Он убил незащищенную поэзию жизни. Погасив этот голосок, он и в себе погасил что-то важное, доброе.
Сейчас все больше и больше подростков и юношей вовлекается в благородное дело охоты. И вот каждый молодой человек, получивший в руки ружье, делающее его властителем над многими жизнями на земле, в воздухе, в воде, должен ясно сознавать, что он идет в природу, в мир зверей, птиц и рыб не хищным истребителем, а умным хозяином. Нетрудно запомнить простые охотничьи запреты, но мало хранить их в уме. Надо сердцем постигнуть мудрое устройство природы, ее силу и ее хрупкость, могущество ее законов и ее незащищенность.