Бегин возбуждает толпу самой бессовестной демагогией:
«Согласно только что полученным сведениям, господин Бен-Гурион выставил полицейские посты, вооружив их гранатами со слезоточивым газом, изготовленными в Германии, — тем самым газом, от которого задохнулись наши близкие». Он грозит развернуть кампанию жестокого сопротивления и заявляет, что он и его друзья готовы идти в «концентрационные лагеря и комнаты пыток. Свобода или смерть! Третьего не дано».
После этого он собирается уйти с митинга и выступить перед депутатами Кнессета. Наэлектризованная толпа его не отпускает, люди прорывают полицейские кордоны, швыряют в здание камнями, набрасываются на силы правопорядка. Ранены девяносто два полицейских и тридцать шесть гражданских лиц. Крики мятежников, шум столкновений, вой сирен «скорой помощи» придают еще больший драматизм дебатам, идущим в здании парламента. Пока лидер Объединенной Рабочей партии Яаков Хазан клеймит правительство позором, один из делегатов «Херут» с ревом врывается в зал: «Они применяют газ! Газ против евреев!». Двое депутатов-коммунистов кричат: «Там льется кровь! Остановите обсуждение!». Какая-то женщина падает в обморок; в зале раздаются крики, угрозы, брань; через разбитые окна поступают пары слезоточивого газа; пол усеян камнями и осколками стекла. Правые и левые экстремисты стараются не допустить продолжения дебатов. В 7 часов вечера Бен-Гурион обращается к армии с призывом восстановить порядок. Ему удается сохранять хладнокровие до момента, пока Бегин не встает для выступления и не обрушивается на него. Начинается грубая словесная перепалка. Вынужденный вмешаться председатель Кнессета пытается заставить Бегина замолчать. «Если я не буду говорить, то никто не заговорит!» — вопит тот.
В этот момент всеобщего замешательства и возбуждения Бен-Гурион считает необходимым прямо поговорить с народом и показать, что его руководители твердо стоят под натиском обрушившейся бури. 8 января он выступает по радио с кратким обращением к народу:
«Вчера злая рука замахнулась на Кнессет, были сделаны первые шаги к разрушению демократического строя в Израиле… Глава и организатор этого «мятежа» — господин Менахем Бегин, который находился вчера на площади Сион в Иерусалиме, где занимался подстрекательством толпы… Я не оставляю без внимания заявление господина Менахема Бегина, в котором он выражает готовность сражаться не на жизнь, а на смерть, но, будучи премьер-министром и министром обороны, считаю своим долгом сказать народу: нет повода для страхов! У государства достаточно сил и средств, чтобы сохранить суверенитет и свободу Израиля и помешать политическим авантюристам и убийцам захватить страну и заняться внутригосударственным террором… Израильское государство никогда не станет Испанией или Сирией».
Жаркие дебаты в Кнессете идут еще два дня, затем страсти стихают. 9 января проходит поименное голосование. Оба лагеря мобилизовали все свои силы: депутат от Рабочей партии Израиля, который в это время был за границей, срочно возвращается; другой депутат, на этот раз от «Херут». лежащий в постели после острого сердечного приступа, требует доставить его на носилках в Кнессет. В конце концов, предложение правительства принимается 61 голосом против 50. Через месяц с правительством Федеративной Республики Германии подписано соглашение о репарациях. Германия обязуется в течение двенадцати лет поставить Израилю оборудование, промышленные товары и прочее на сумму 715 миллионов долларов и выплатить еще 107 миллионов долларов комитету, представляющему интересы мировых еврейских организаций. Таким образом, общая сумма репараций составит 822 миллиона долларов.
Не случайно, что в конце 1953 года Бен-Гурион стал поддаваться усталости, накопившейся за долгие годы. С момента провозглашения независимости пять лет назад серьезные опасности, угрожавшие самому существованию молодого государства, были устранены, необратимые решения о его нынешней и будущей структуре приняты. Первостепенная задача — массовая иммиграция и удваивание численности населения за четыре года — тоже была решена. В конце 1952 года поток иммигрантов пошел на убыль, и процесс интеграции больше не угрожал экономическому равновесию страны. Конфликты по поводу репараций отошли в прошлое. Вступило в силу законодательство об унификации армии, которая подверглась строгой структуризации. После того как Израиль вышел из состава неприсоединившихся стран и занял четкую прозападную позицию, определилась и его внешняя политика. Все попытки переговоров о мире с арабами терпели неудачу, и руководство смирилось с мыслью, что для обеспечения безопасности страны им еще долго придется рассчитывать только на военную силу. Героические годы возрождения Израиля подошли к концу.