А Мариэль действительно была на редкость удивительным ребенком. Какое светлое, но уязвимое сердечко скрывалось под мантией чисто ирландской гордости. Никогда не пожалуется, даже если ей очень плохо, — эта малышка все стойко сносила, лишь бы не расстраивать других, зато сама проявляла живое участие, когда кому-то было больно. Кто бы ни посещал Бэнчизу, все сходились на том, что Мариэль — настоящий колокольчик: отзывчивая, ранимая, чувствительная и всегда веселая; как она пленяла сердца! Но было в ней что-то, что сбивало с толку, не давало окончательно признать в ней ангела, какая-то беспокойность. Вся она — словно картина, на которой художник начал изображать свежее, румяное утро в пастельных тонах, но вдруг случайно пролил черную тушь.
— Не хватает только Мариэль, ох, непоседа! — проговорила миссис О’Бэйл, раздавая всем чашки.
По воскресеньям они всегда завтракали на веранде, какой бы ни была погода, и даже не привлекали к работе служанку. Так повелось уже давно, никто толком и не помнил почему, но всем нравилась эта традиция.
— Бездельница! — недовольно поморщилась старшая дочь четы О’Бэйл. — И не надоело же ей кормить этих мерзких чаек изо дня в день или валяться в цветах.
И действительно, Мариэль проводила на маковом поле все свое свободное время, и частенько ее забирали оттуда уже тогда, когда она засыпала. Да, она была дитя природы и независимости.
— Вот и Маковка! — воскликнул глава семейства, и все обернулись.
Маленькая, хрупкая, вот она бежит, перебирая худенькими, но быстрыми ножками, — чудо, а не ребенок! Теплый ветерок развевает ее каштановые волосы, сияющие медью при восходящем солнце. Маленькие ручонки цепляют воздух. Бежит, хохочет сама с собой. Вот села за стол, напевая что-то свое, намазала бутерброды — всем по очереди, себе последней. И не забудет ведь поухаживать за другими. Такая крошка, а всегда спросит: «Как ты себя чувствуешь, мамочка? Надо ли тебе помочь, папочка?» Все обожали ее. Даже Кассандра, которая терпеть не могла возиться с детьми, просто боготворила ее.
— Ой, Касси! — восторженно воскликнула ее сестренка. — Какие же я видела красивые цветочки!
— Ну-ну, глупышка, ты же видишь эти цветочки каждый день. Что нового?!
— Но такими, как сегодня, они еще никогда не были! Сочно-красные, с черными точечками, на них была водичка.
— Это роса.
— Я помню, Томми объяснял мне, что такое роса, когда я была маленькой, — тогда я подумала, что цветочки плачут.
— Повелительница маков! — воскликнул мистер О’Бэйл, щелкнув дочку по носику.
— Да! — засмеялась она, запрокидывая голову кверху, а после смущенно закрывая личико ладошками.
— Надо сшить тебе красное платье, — продолжал он. — Дорогая, почему бы тебе не заняться этим?
— Ты смеешься, Джеймс? Мне — сшить?
— Ну, на худой конец можно и заказать. Нашей королеве просто необходимо алое платье.
И тут Кассандра начала сыпать объяснениями, почему важнее всего нашить нарядов ей. После дружного завтрака они расходились по своим делам, а к вечеру опять собирались вместе.
Прошло еще несколько лет. Еще до школы Мариэль прониклась любовью к чтению и целыми днями не сводила глаз со страниц. Вскоре пришла пора расстаться с домом на время учебы. В престижной школе Мариэль обзавелась друзьями, открывала новый мир, понемногу взрослела. Во время каникул Маковка впервые ощутила вкус свободы и радости от заслуженного отдыха. Все дни напролет она проводила как прежде: обитала на любимом маковом поле, только теперь она прихватывала с собой книжку, и до обеда никто не слышал малышку Мариэль. Она мечтала с Шарлоттой Бронте, путешествовала со Стивенсоном. Эти книги из богатой домашней библиотеки формировали ее мировоззрение, воспитывали чувствительность, и узнай об этом ее мама, она бы воскликнула: «Боже праведный!» — но она так фанатично была предана старшей дочери, что досуг младшей выскальзывал из ее рук. По вечерам Мариэль ездила верхом, встречая закаты, рисовала акварелью пейзажи, которые запечатлела ее память во время прогулки, играла по нотам пьески, заучивала оды на латыни и молилась перед сном. Миссис О’Бэйл была полностью удовлетворена таким распорядком и поведением дочери — самостоятельная, умница, вся в братьев, не то что ее сестра-«заноза», на борьбу с которой уходило немало времени.
Когда Мариэль исполнилось восемь лет, миссис О’Бэйл собрала чемоданы, взяла дочерей и отправилась в Голуэй навестить свою сестру. Кассандре город пришелся по вкусу: он стремительно рос, набирая обороты, новые дороги, новые возможности! «Да, это место для деятельности горячей и кипучей», — думала Касси с восторгом, и глаза ее искрились отчаянным блеском. Миссис О’Бэйл старалась затушить эти вздорные огоньки, но боялась выходок со стороны своей шалуньи.