— Да! Если ты останешься такой же красивой! — Бен погладил ее по волнистым волосам.
— А если я стану некрасивой-пренекрасивой, как уродливая ведьма?
— Ну, тогда я отрежу себе уши и нос, и мы будем двумя уродами.
И они, представив это, расхохотались.
Теперь все ребята в городе знали, что Мариэль — не просто подружка Бена, но что у них амур-тужур. Их называли женихом и невестой, кто-то смеялся и пытался их дразнить, но юные влюбленные лишь обаятельно улыбались беззубыми ртами.
Так прошел месяц — месяц беспечной радости, ничем не омраченной, месяц счастья! Уплетая индейку в сливочном соусе, Мариэль услышала вдруг то, что злым ураганом, сквозняком вымело у нее радость с души.
— Завтра утром мы уезжаем, — проговорила миссис О′Бэйл, обращаясь к дочкам.
Первой очнулась Кассандра, которой тоже нравилось пребывание в Голуэе, несмотря на многочисленные запреты. Здесь есть и театр, куда ее отпускают и который так полюбился ей, новые подружки, с которыми каждый вечер они устраивали посиделки, галантные кавалеры, среди которых появились ухажеры за своенравной шатенкой, вечеринки — всего этого в Бэнчизе нет, там самым приятным было чтение книги, а вообще полдня приходится работать на ферме.
— Мама, но у нас еще целый месяц каникул! Мы уезжаем слишком рано!
— Хватит, — отрезала миссис О′Бэйл, — тебе лишь бы развлекаться, а подумать о том, что папа и брат работают за нас всех, не жалея сил, словно чернорабочие, тебе совести не хватает?! Мы проведали тетю Линду, отдохнули — и довольно. Пора вернуться к своему укладу. Мариэль еще может погулять сегодня до ужина, а ты, Касси, пойдешь со мной в магазин, а то знаю тебя: убежишь и не вернешься к утру!
— Я могу убежать ночью, пока все спят! — отразила атаку строптивая Кассандра.
— В таком случае придется привязать тебя цепью, спасибо за предупреждение.
Касси взревела внутри себя, но снисходительно улыбнулась, как хорошая актриса. Несмотря на то что поступали не по ней, Кассандра почувствовала себя победительницей, ведь миссис О′Бэйл полагала, что самообладанию ее старшей дочке не научиться никогда, и вот — ее первый успех.
— А-а-а, — протянула миссис О′Бэйл, — местные девчонки уже научили тебя всяким фокусам, да? Смотри, Касси, с огнем не шутят, даже если ты той же природы.
Мариэль провела остатки бесценного дня, стараясь не думать о том, что скоро придется уезжать, но Бен, который принял новость довольно болезненно, хоть и стараясь казаться веселым, был все же опечален, и смех получался каким-то натянутым. Вместо футбола Бен и Мариэль отправились на озеро. Болтая свешенными с пирса ногами в прохладной воде, они молчали, и даже слюда казалась Бену менее вкусной, чем обычно. Он думал о том, что нескоро Мариэль приедет сюда снова, возможно, даже не следующим летом, и каждый месяц она будет вспоминать его все реже и реже. Его образ затянется туманом, а вскоре и вовсе сотрется. А он никогда не забудет ее волшебных глаз цвета морской волны, то голубых, то зеленых, светившихся добром, глаз, в которых отражалась сама душа, не забудет ее звонкого смеха, медно-каштановых длинных волос и как пахло от нее маками — то ли потому, что она так часто твердила о них, вспоминая свое любимое поле, то ли потому, что впитала их запах навеки. Странно, но Мариэль думала так же: она уедет в свою тихую Бэнчизу и будет жить воспоминаниями, а здесь, где все так любят и дорожат Беном, он вскоре забудет ее, возьмет новую девочку к себе в шайку и так же будет сидеть с ней в лодке, выдумывая бесконечные названия звезд, и жевать слюду. Как несправедливы друг к другу были они оба! Вдруг почувствовав это, встретившись настороженно глядящими глазами, они в одно мгновенье кинулись друг к другу в объятия. Бенджамин в горячих чувствах поцеловал Маковку в щечку, да так смутился, что ему пришлось соврать, будто он увидел большую рыбину. Вскоре к ним присоединились Раян и Дэн, и у ребят состоялось последнее собрание в полном составе. Эти двое подарили Маковке на память по веточке вереска, которые позже она засушила и вложила в любимую книжку, а Бенджамин протянул недоуменной Мариэль веревочку.
— Мы нашли это в доме с привидением, помнишь?
Мариэль помнила. Помнила все, каждую мелочь. На память о себе она протянула серебряную брошь с буквой «М», которую Бен незамедлительно сжал в кулаке. Напоследок они, присоединившись к другим ребятам на площади, поиграли в салочки, и Мариэль, попрощавшись со всеми, с кем сдружилась, побежала домой.
За пару минут до того, как Маковка появилась в гостиной, миссис Кинди поведала своей младшей сестре: не надо было подпускать этого испанского мальчишку близко к дому, а тем более к Мариэль. Оказывается, его семья принадлежит к другому клану, точнее — восходит по происхождению к семье Райнер, с которыми Кинди были далеко не в дружественных отношениях. Миссис О′Бэйл помнила англо-норманнскую традицию, по которой Голуэй стали называть городом кланов. Самые влиятельные семьи враждовали между собой с давних времен. Год тому назад, как выяснила миссис Кинди, приемный отец Бена, простой рыбак, задумал купить недвижимость — вот тут-то и выяснилось, что у него много денег, о существовании которых никто и не догадывался. Некая миссис Финчи видела собственными глазами, как старик Райнер снимал деньги со счета в банке. Новость разлетелась по той части города, что была за рекой, с небывалой скоростью, и мистера Райнера заподозрили в темных делах.