— Ник, давай закончим на сегодня. Можем доснять сцену завтра. Вы уже давно работаете, пари, и я думаю, малыш Тайлер устал, — сказал мужчина, улыбаясь парню, который кивнул. — Ладно, тогда увидимся около десяти, — он хлопнул Дома по плечу и взъерошил волосы молодому парню, после чего поблагодарил оператора. Наконец, он подошёл к Бену и Джуду со всей уверенностью и авторитетом, которых не хватало Джуду.
— Здравствуй, Бен, приятно тебя видеть, — сказал Джованни и протянул руку сначала Бену. Бен улыбнулся и пожал её, а затем повернулся к Джуду.
— Джо, это мой парень, Джуд, — сказал он, и Джуд практически мог представить, что в его голосе слышна гордость, но затем его чуть не вырвало на хорошие кожаные ботинки Дома, и он подумал, что мог ошибиться. Вместо этого он просто протянул руку для рукопожатия. У Джо была очень крепкая хватка, хотя небольшая доля гордости, которая осталась у Джуда, не дала ему поморщиться.
— Почему бы вам не пройти для разговора в мой кабинет, — сказал он, указывая обратно в ту сторону, откуда они только что пришли. Мысли Джуда дико забегали, и он задумался, будет ли кабинетом Джо тот, где стоят все те игрушки. Они отошли с дороги, с инстинктивным уважением, а затем пошли за мужчиной по коридору. Он действительно свернул к кабинету с кучей вещей. Джуд задумался, все ли Домы любят свои игрушки.
Джованни пригласил их присесть на диван у стены напротив стола. Это была дешёвая подделка Икеи, и подушки были такими же неудобными, какими казались на вид. Джуд присел на самый край, в то время как Бен расслабленно откинулся на спинку, но они всё равно держались за руки. Джо мгновение наблюдал за ними, положив подбородок на сцепленные пальцы. Его густые чёрные волосы торчали под странными углами, будто он часами взъерошивал их пальцами. Джуд не был уверен, намеренный ли это вид, но получилось неплохо. Очки в тонкой чёрной оправе тоже подходили, пока он не снял их и не бросил на стол. Джуд видел, как его карие глаза закрылись, и он мгновение потирал их, прежде чем обратиться к мужчинам.
— Значит, ты, — сказал он, снова открывая глаза, чтобы встретиться взглядом с Джудом, — хочешь стать Домом, потому что ты, — он посмотрел на Бена, — хочешь от него этого. Я правильно понимаю?
Бен сел на диване чуть прямее, его взгляд выдал удивление от вопроса.
— Я хочу, чтобы Джуд поучился у тебя, да, но не всё это ради меня. Он выпорол меня ремнём и использовал со мной флоггер, и возбудился от этого. Думаю, ему бы понравилось, если бы он этим увлёкся, — объяснил Бен, и лицо Джуда запылало. Они никогда не говорили никому другому о том факте, что Джуд кончил, выпоров его ремнём в ту первую ночь. Боже, даже спустя много месяцев сердце Джуда сжималось от воспоминаний оставленных синяков.
— А ты что думаешь? — спросил он Джуда. Джуду понадобилось много времени, чтобы ответить. Он не хотел говорить правду, потому что не хотел видеть разочарование на лице Бена. С другой стороны, он знал, что именно с Джо ему нужно было быть честным во всей этой затее. Если они собирались справиться с этим, мужчине нужно было знать чувства Джуда — хорошие, плохие и крайне отвратительные.
— Я завёлся, когда бил его ремнём, но не знаю, почему. После этого мне было тошно из-за синяков, которые я на нём оставил. Я не знаю, что на меня нашло. Может, это было потому, что я так долго хотел его, или потому, что он получил такие ужасные травмы и хотел больше боли. Не знаю, но что-то во мне щёлкнуло. В ванной я обложался, и это просто случилось. В клубе я отчасти завёлся, когда использовал плётку, но это было скорее из-за звуков, которые он издавал, а не из-за причинения ему боли. Мне нравилось это потому, что нравилось ему, — Джуд посмотрел на Бена, который сидел совершенно неподвижно. — Но некоторые вещи, которые я видел в клубе, пугали меня. Не думаю, что я когда-нибудь смогу сделать что-то с электричеством, хлыстом или чем-то таким. Чёрт, я даже не уверен, смогу ли с какой-то постоянностью использовать плётку.
— Ты понимаешь, что ему это нравится? Что его это возбуждает, верно? — спросил Джо, всё ещё этим раздражающе спокойным тоном, медленно, поддерживая подбородок пальцами. Выражение вежливого интереса на его лице так и не менялось, пока Джуд горячился всё больше.
— Конечно, понимаю. Я понимаю, что он возбуждается от этого. Ещё я понимаю, что он нуждается в этом, чтобы скрыть настоящую боль, которую испытывает. Поверь мне, я хотел бы иметь возможность прямо сейчас просто встать и отхлестать его, но не знаю, смогу ли. Я хочу быть тем, кто ему нужен, но то, что ему нужно, чертовски меня пугает.
— Я могу понять, почему всё так. Бен, ты думал о терапии? — Джо сам говорил, как терапевт, и на мгновение Джуд задумался, каково было бы иметь Дома в качестве терапевта. Джуд полагал, что тебе либо становится лучше, либо он выбьет из тебя всё дерьмо. Джуду это казалось отличным стимулом.
— Я ходил на терапию. Мне это ни черта не помогает, — Бен пожал плечами. Джуд видел, как в этом оправдании кроются слои полуправды и трещины, но ничего не сказал. Он думал спросить Джо, есть ли БДСМ-терапевты, которые специализируются на людях, увлекающихся этим стилем жизни, но передумал. Хоть терапию можно было рассматривать как вариант, он не хотел отталкивать Бена, говоря об этом, особенно с тем, кого они не особо хорошо знали. Эту тему им нужно было изучить одним.
— Давайте начнём с чего-нибудь полегче, посмотрим, с чем Джуду комфортно, и будем двигаться дальше. Бен, если ты решишь ещё раз попробовать терапию, я могу порекомендовать того, кто знаком с таким стилем жизни.
Джуд молча поблагодарил Джо за ответ на его невысказанный вопрос. Ему нравилось, что Джо не предполагал, что он захочет делать всё, что делал Бен. Когда они были в клубе, Кейдж предположил, что Джуд увлечён тем же извращённым дерьмом, что и он. Если бы он не был таким нерешительным, когда они зашли в комнату, невозможно было представить, что бы придумал для них Кейдж.
— Что ты имеешь в виду под чем-нибудь полегче? — осторожно спросил Джуд. Где-то на задворках разума он предполагал, что в этом стиле жизни есть растущие уровни развращённости, но понятия не имел, что включает в себя каждый уровень. Если уровень полегче включал необходимость выбить из Бена всё дерьмо или оставить на нём следы, с таким же успехом Джо мог не тратить их время.
— Простое связывание верёвкой, вербальная дисциплина, приказы и немного лёгких ударов, — перечислил Джо. Джуд немного понимал, что всё это значит. Насчёт связывания Бена он понимал, но не особо понимал вербальную дисциплину или лёгкие удары, если только это не было именно тем, чем казалось на первый взгляд. Вербальная дисциплина казалась необходимостью кричать на Бена и пристыжать его, когда он делает что-то не то. — Я хочу посмотреть, что тебя так пугает в плане ударов. Тебе не нравится звук? Тебя беспокоят следы? Дело в физическом избиении? В зависимости от того, с чем у тебя проблемы, есть различные способы ослабить это. Если дело во всей концепции избиения, есть другие формы причинения боли, которые могут не так травмировать.
— Травмировать? Ты выставляешь меня маленькой девочкой, которая потеряла любимую куклу.
— Думаешь, для парня нормально избивать своего любовника ради веселья? — тихо спросил Джо. Бен наблюдал за разговором без комментариев. Тогда Джуд посмотрел на него, но он всё равно продолжал молчать.
— Нет, — ответил Джуд тихим шёпотом, но это было самой правдивой вещью, которую он произнёс с момента их прихода. Он не думал, что избивать своего любовника нормально. Его мать вертелась бы в гробу, если бы знала, кем он собирается стать. Она всю жизнь учила его относиться к людям с уважением, а не унижать их, как каких-то животных. От этого ему было больно на душе.
— Когда у тебя есть совесть, и ты делаешь что-то, что считаешь неправильным, это травмирует. Мы хотим минимизировать эту травму, потому что очевидно, что ты будешь это делать, так или иначе. Я хочу, чтобы ты вошёл в этот образ жизни безопасно. Мы живём тремя словами: безопасность, здравомыслие и согласие. Тебе не только нужно вести себя безопасно и разумно, но и делать то, на что согласны вы оба, — Джо многозначительно посмотрел на Бена, и Бен опустил глаза. — Малыш, мне не нравится, как ты втягиваешь его в это манипуляциями, и даже не открывай рот, чтобы сказать, что это не так. Ради твоего же блага, я надеюсь, что ты действительно его любишь, потому что не думаю, что ты понимаешь, чем он жертвует ради тебя.