Машины обстреливались, задерживались опоновцами.
Из диспетчерской то и дело спрашивали;
- Куда вы подевались?
А в это время медработники убирали с дороги «ежей», прятали от обстрела машину, добирались до раненых через окна, заборы и другие препятствия. И это в ночное время. Гвардейцы без конца предупреждали; «Впереди опасно. Вас могут убить...» Но медики ехали, добирались пешком, а иногда и ползком, чтобы помочь, спасти жизнь человеку. И, бывало, их, избежавших пуль и снарядов, жестоко ранили слова некоторых из своих коллег. Прошипит такой нечто о «русских свиньях». Начнет вдруг допрашивать; «В каком районе подобрали? Как фамилия? Кто он, опоновец, гвардеец, казак?...» С такими слишком уж «национализированными» последователями Гиппократа работникам «Скорой» приходилось сталкиваться не только в Бендерах, но и в тираспольской больнице.
Сирена! И машина с красными крестами на бортах вновь уходит в опасный рейс. Кто-то ждет помощи, кому-то еще можно спасти жизнь...
Бендеры
«Днестровская правда»,
22 июня 1992 г.
Константин Кирошко ОЖИДАНИЕ МИРА? МИР В ОЖИДАНИИ?-
Командующий кочиерским плацдармом полковник Петри-кэ при нас разговаривал по полевому телефону с Тирасполем. Руководство гвардии утверждало, что ночью на левый берег переправляется молдавская бронетехника. Исчерпав все аргументы, вплоть до того, что на том участке побережья, о котором докладывали гвардейские посты, паром просто не сможет при-
236
чалить, полковник передал трубку двум наблюдателям - приднестровцу и российскому офицеру.
- Откуда вы это берете? Никакой техники в Кочиерах нет. Да, и на том участке мы тоже были - все чисто. На том конце провода поверили, и еще один инцидент оказался исчерпан. Перемирие?
С 8 июля на кочиерском плацдарме спокойно. Спокойно по меркам этой войны. Техника отведена с обеих позиций, что подтвердили представители противоборствующих сторон. Полевые командиры находятся в постоянном контакте. Мы видели наблюдателей от приднестровской гвардии не только в штабах, но и непосредственно на постах. В чем-то это напоминает народную дипломатию. Рядовые приднестровской гвардии мирно беседуют с молдавскими солдатами, причем уже даже не о войне, а о ценах, «фазендах» и прочих житейских вещах. Ненависти друг к другу мы никакой не заметили. Только в первые минуты пребывания на наших постах гвардейцы казались какими-то зашоренными, но потом лед оттаял. Примерно так же, как и на первых телемостах Моск-ва-Сиэтл.
Полковник Петрикэ считает, что это братоубийственная война, в которой победителей не будет. Единственный результат - з^ничтожится цвет нации. То, что происходит сейчас на кочиерском плацдарме - лучше, чем на других участках. Соблюдается перемирие, и во многом это заслуга командующего. Еще в июне он сумел договориться с противоборствующей стороной, и несколько недель люди не погибали. Но полковник Петрикэ знает, что не все зависит от него, и что «государство должно быть готово к перемирию».
В целом у командования плацдарма нормальные, даже личные, отношения с людьми по ту сторону окопов. В разговорах давно перешли на «ты» и беседуют не как с противником. Хотя у полковника Петрикэ есть и замечания. Он считает, что в отдельных случаях гвардия дезинформирует наблюдателей. Примером служит только что описанный эпизод. По мнению командующего, неконтролируемые вооруженные группы на стороне гвардейцев есть, но «ими занимается 14-я армия». Полковник Петрикэ сказал; генерал Лебедь в корне изменил свою позицию. И даже привел одну цитату генерала о молдавском народе: «Как можно воевать с такими прекрасными людьми!»
237
в Кочиерь нам очень часто говорили о средствах массовой информации. Газеты по-прежнему не привозят, о молдавском радио и телевидении речи нет, так что слушают только Тирасполь. Кстати, и командующий и солдаты сравнивали Национальное телерадиовещание и радио Приднестровья далеко не в пользу первого.
Во дворе штаба нас окружили солдаты из кахулского и фло-рештского батальона. Приводим некоторые их высказывания:
- Надо отменить альтернативную службу хотя бы на период военного времени, а то как-то несправедливо получается.
- Нет, мы будем воевать за Молдову. Но почему, когда нас призывали, даже не устроили хотя бы «шаровой» медкомиссии, У нас в батальоне один сердечник оказался, так у него во время «фейерверка» приступ начался, еле выходили.
- Где дети руководства? Почему я их не вижу в окопах?
- Мы из Кахула. Направили нашему примару письмо, чтобы как-то с продуктами помог. И до сих пор ни привета, ни ответа.