Первые забастовки на Левобережье начались с появлением закона о языке летом 1989 г. Тон в создающейся оппозиции Кишиневу задавал Объединенный совет трудовых коллективов (ОСТК), из которого вышло большинство нынешних руководителей ПМР.
Первые требования приднестровцев сводились к свободной экономической зоне с функционированием двух языков. Упоенный процессом суверенизации, Кишинев ни на какие компромиссы не шел. Зато депутатов Молдавии от Приднестровья стали травить в прессе, на улицах и прямо в парламенте. В конечном счете их из него вытеснили.
Зимой 1990 г. в Приднестровье провели первый референдум о необходимости создания автономии. В нем участвовал и правобережный город Бендеры, вошедший летом в состав ПМР. Референдум дал положительный результат. Кишинев полгода молчал, а осенью 1990 г. двинул отряд полицейских на приднестровский город Дубоссары. Здесь и пролилась первая кровь: при защите города погибли три человека, все, кстати, молдаване.
Требования приднестровцев возросли до автономии, Кишинев молчал, а левобережцы стали проводить свои выборы и формировать органы власти.
Новую атаку Кишинев предпринял лишь после путча. Объявив приднестровское руководство пособниками путчистов (что доказать было нельзя), МВД Молдавии арестовало президента Смирнова и заблокировало своими отрядами Дубоссарский и Григориопольский районы. В ответ началась знаменитая женская рельсовая война. Впервые зашевелилась Россия, исподволь показавшая Молдавии большую дубинку. Кишиневу пришлось
275
выпустить Смирнова и увести отряды милиции на правый берег.
Вдохновленный успехом, Тирасполь принялся добивать остатки кишиневских структур на левом берегу. При этом не брезговали и большевистскими методами, и использованием в качестве ударной силы женских отрядов Галины Андреевой. К декабрю 1991 г. из кишиневских структур в ПМР остались отделы полиции в Бендерах и Дубоссарах, а также Дубоссарский райсовет (горсовет подчинялся ПМР).
История войны
в ноябре 1991 г. ПМР приняла решение о создании собственной гвардии, вооруженной пока стрелковым оружием. 13 декабря опять на окраине Дубоссар произошел первый настоящий бой между гвардией и кишиневской полицией. 8 убитых и 13 раненых с обеих сторон.
С этого момента конфликт стал раскручиваться темпами, побившими все рекорды содружества борющихся государств. Под пули периодических перестрелок обе стороны лихорадочно вооружались. После раздела армии, когда весь правобережный арсенал стал молдавским, а левобережный - российским, война стала неизбежной.
Она началась 2 марта с захвата дубоссарской гвардией отдела полиции. Спустя ;пару недель бои шли уже почти по всему фронту от Бендер до Дубоссар. Мне доводилось видеть осетино-грузинский конфликт, грузино-абхазский, наконец, тбилисскую эпопею конца 1991 г. Приднестровский конфликт намного превзошел «кавказские войны» по уровню технической оснащенности и профессионализма. Здесь все, как в настоящей войне: траншеи, окопы, блиндажи, разведка, артподготовка, первая линия обороны, вторая линия...
К концу марта Кишиневу удалось захватить на левом берегу Кошиицкий и Кочиерский плацдармы и заблокировать Бендеры. Затем война стала позиционной.
Дубоссарский синдром
Приехав в мае в Дубоссары, я застал мэра Владислава Фи-нагина и вице-мэра Александра Порожана, вопреки обыкновению, несколько печальными. Я поинтересовался у них, как бы мне сходить через линию фронта в соседние Кочиеры.
- Делать тебе нечего, - мрачно изрек Порожан. - У нас гробов не хватает гвардейцев хоронить, а тут еще с тобой возиться...
276
А Финагин философски добавил:
- Гробы в принципе не проблема. Мы тебя и в целлофановом пакете можем отправить. Вопрос, как тебя оттуда получить. Тебя ж не отдадут просто так, менять придется. А у нас сейчас ни одного трупа с той стороны. Это ж ведь надо кого-то искать, ловить, убивать... Хлопот куча!
Надо сказать, что желание попасть в Кочиеры после такой беседы возобновилось у меня лишь через три дня.
Тем не менее я туда ходил неоднократно, как и в Кошницу. Нельзя сказать, чтобы «имперского журналиста» там принимали с распростертыми объятиями, однако разговаривать и получить кое-какую информацию было можно. Слухи о «румынских фашистах», истязающих «мирных славян», сильно преувеличены, хотя отдельные зверства были. Но, слава Богу, они пока не приняли массового характера.