Российский президент, прижимая руку к сердцу и со слезой в голосе, просит международное сообщество признать Македонию: господа, меньше прольется крови, и разве это не самое главное? Но, Борис Николаевич, почему же Вас тогда не волнует кровь Приднестровья? Почему всякий раз, когда вставал вопрос о его самоопределении, для Вас на первое место как непреложная сверхценность выдвигалась не человеческая жизнь, а территориальная целостность Молдовы?
Впрочем, ответ на этот вопрос, как мы уже знаем, искать надо не в российском «Белом доме». Жестокость же «общедемократического» императива о непризнании Приднестровья подтвердило и интервью, которое дала «Свободе» Галина Старовойтова, советник, заметим, президента Ельцина по национальным вопросам. Здесь - те же двойные стандарты, что и в политике «мирового сообщества» на Балканах; заявив о необходимости признания самоопределения НКР (процесс в Карабахе зашел слишком далеко, и слишком много пролилось
304
крови), вопрос о Приднестровье советник президента Е1льцина рассматривает в другом ракурсе. Оказывается, главные причины конфликта - присутствие 14-й армии (такова и позиция американского конгресса) и ... - приднестровцы не поверят! -чрезмерная активность и воинственность генерала Неткачева, которого должен был разоружить - но не сделал этого - российский министр обороны Павел Грачев. Как не вывел он и войска из этого региона, а между тем - здесь следует самое главное - «я думаю, что и эти военные представляют сегодня огромную угрозу для стабильности и самой России, потому что подобная армия уже подобна латиноамериканской хунте. И рано или поздно это скажется на судьбе самого правительства Российской Федерации».
Такие заявления, полагаю, не требуют комментариев и делают вполне зримой запутанность политического узла, завязавшегося вокруг Приднестровья. Сегодня оно все надежды связывает с позицией генерала Лебедя (видимо, и не помышляя о том, что он может по приказу из Москвы получить другое назначение) и присутствием российских войск. И, конечно, если бы можно было считать реальной ту перспективу, о которой говорит А. Лебедь (войска закрепляются в зоне конфликта на 10-15 лет, а за этот срок де-факто происходит окончательное разделение Приднестровья и собственно Молдовы), то, вероятно, надежды эти могли бы оправдаться.
Однако особых оснований рассчитывать на такое развитие событий нет: Молдова уже педалирует вопрос о выводе 14-й армии, замена же российских миротворческих сил на международные - подобно тому, что уже предложил Шеварнадзе для Осетии, - отнюдь не принадлежит к области фантазий. А если к этому добавить, что Ион Косташ тем временем успел стать военным атташе Молдовы и Румынии, что на пост Президента Румынии баллотируется лидер крайне националистического Христианско-демократического Народного Фронта Молдовы Мирча Друк, что, наконец, грязная и темная история комбата Костенко не только сильно подорвала героическзто легенду о Приднестровье, но и облегчила возможность проведения любых провокаций, имитирующих противоправные действия со стороны приднестровцев, то перспективы многострадальной республики предстанут совсем не радужными. Фактическое (без юридического оформления) объединения «двух румынских
305
государств» - под опекой структур «мирового сообщества» и в присутствии международных сил - сегодня представляется как близкая и реальная возможность.
А это жестоко и даже беспощадно выдвигает на передний план проблему самоопределения не только для Приднестровья, но и для России. Того, что от нее потребовали в обмен за «помощь» - прямого предательства тех, кто, если воспользоваться выражением Адриана Нэстасе, тяготеет не к румынскому, а к российскому, общеславянскому «магниту», - ни одно государство и ни один народ не могут совершить, не перейдя окончательно и бесповоротно в разряд «опущенных», презренных париев того самого «мирового сообщества», на которое сегодня с умилением и надеждой взирают не только в России, но и - как это ни невероятно! - в Приднестровье. Понятие «цивилизованный мир» не вышло из употребления и оскверняет наш язык после того, как этот мир не просто равнодушно взирал на скотобойню для людей, устроенную в Бендерах, но и великодушно поощрял убийц. И одно это исчерпывающе говорит о тяжком кризисе нашего гражданского и общенародного самосознания.
В России по-прежнему ждут от «цивилизованного мира» подаяния, уже оплаченного кровью соотечественников. В Приднестровье все еще надеются на торжество «цивилизованного права»: надо только достучаться до слуха всяких СБСЕ, Советов Европы и прочая, и прочая, объяснить им, как нехорош был пакт Молотова-Риббентропа, какой находкой для Европы и для всего мира будет маленькая республика на стыке, на переходе от славянства к романству, от «Востока» к «Западу». Республика, которая сможет стать трансформатором, понижающим взаимное напряжение между ними, условием их бесконфликтного сосуществования.