Сила, разумеется, никогда не заменит дипломатию и право, но, к великому сожалению, пока еще никому не удавалось полностью исключить ее из арсенала инструментов государственной политики. Если бы в Бендерах карательная операция не встретила адекватного силового отпора, дипломатам сейчас уже не о чем было бы договариваться. Приднестровье было бы расчленено и раздавлено.
Слава Богу, что этого не слз^чилось. Но можно ли, морально ли осуждать и клеймить тех, кто остановил мясорубку?
Трудно понять, что с нами происходит. Нам говорят, что на правом берегу Днестра живут 450 тыс. русских, и мы тут же готовы поддаться шантажу: пусть режут 150 тыс. на левом берегу, если мы не полезем заступаться, может быть, остальных помилуют. Полноте, Андрей Владимирович, разве уместны здесь арифметика и рассуждения о том, кого в первую очередь надо жалеть?
И, право же, только полемическим перехлестом можно объяснить выдвинутую Вами дилемму: либо «оккупировать войсками территорию республик», «установить жесточайший режим террора», либо все решать мирно и цивилизованно. Конечно, Россия должна решать все. проблемы мирно и цивилизованно. Если наши партнеры согласны и готовы действовать именно так.
Но если наши партнеры, ведя с нами милые дипломатические беседы, параллельно продолжают безжалостную резню, а мы соглашаемся на такой диалог, очень скоро нас перестанут принимать всерьез, ибо с нами все можно. Дело России -не «бомбить города», а остановить вполне конкретных убийц и убедительно показать, что штыком и пулей проблемы этнических меньшинств решать нельзя, что Россия этого не позволит. Только тогда с нами будут договариваться по-настояще-му. Здесь нет ни грамма «имперскости». И если смотреть чуть дальше, то именно так и можно избежать войны. Но если творятся систематические убийства, а дипломатические тормоза не срабатывают, Россия вправе - до вмешательства международного арбитража - применить односторонние санкции.
Еще в 70-е годы мировое сообщество приняло важный принцип: права человека экстерриториальны, систематическое нарушение прав человека не есть «внутреннее дело», а вмешательство в таких случаях необходимо и оправдано. Если же речь идет, как в Приднестровье, о признаках государственного терроризма, то его тем более нельзя прикрыть суверенитетом. Разумеется, вмешательство должно быть цивилизованным и международным.
Возможно, я ошибаюсь, но, по-моему, наш дипломатический корпус недостаточно активно доводит до лидеров зарубежных стран озабоченность России положением русских в «ближ-
101
нем зарубежье». Иначе чем объяснить тот прискорбный факт, что на мидовский Меморандум о нарушениях прав человека в странах Балтии за 2 месяца никто официально не откликнулся? В Эстонии некая вооруженная группировка, находящаяся под контролем государства, объявляет войну российским военным и «колонистам», т. е. мирным гражданам - нашим духовным соотечественникам. Мы же, не получив официальных письменных объяснений от правительства Эстонии на нашу, как обычно, запоздалую ноту, продолжаем вести двусторонние переговоры, в частности, о довольно выгодных для Эстонии экономических связях. Откуда это странное толстовство?
Прошло полтора года после того, как Россия подписала договоры с Эстонией и Латвией, где, в частности, стороны гарантировали гражданское полноправие для всех этнических групп. Грубо нарушая зти договоры, парламенты Латвии и Эстонии лишили элементарных прав полтора миллиона русских людей. Тем не менее Россия до сих пор не настояла на включении этого вопроса в повестку дня двусторонних переговоров с делегатами балтийских республик. Где же здесь приоритет «цивилизованных методов»? Сколько лет мы будем добиваться, чтобы нас выслушали и приняли во внимание нашу боль.
А как случилось, что при подписании соглашения о порядке выхода Эстонии из рублевой зоны не были учтены интересы семей военнослужащих? Почему российские службы оказались не готовыми к переходу Эстонии на жесткий визовый режим? Ведь об этих проблемах было известно заранее.
Вопросов таких немало. И звучат они не от «партии войны», а, скорее, от партии здравого смысла, озабоченной сохранением достоинства России. Разумеется, за всем этим - преходящие рабочие трудности, неизбежные в большом деле. Но преодолевать их надо бы быстро и эффективно, ибо накопление подобных ситуаций нанесет непоправимый ущерб долгосрочным российским интересам.