220
наши сразу подожгли гранатометом, чуть погодя запылали еще две. Казаки открыли огонь по четвертой и несмотря на то, что она шла под прикрытием бронетранспортера, подожгли и ее. Она была нагружена боеприпасами и рванула порядочно. Непосредственная угроза мостам через Днестр миновала.
Нас, наверное, заметили на крыше, потому что румыны открыли ураганный огонь по узлу связи. Пришлось спуститься на четвертый этаж и вести огонь вдоль улицы через разбитые окна. Но вскоре противник и по окнам стал стрелять.
Следующий день, 20 июня, был еще тяжелее. По окнам узла связи, где мы находились, продолжали без передышки бить из установленных на бронетранспортерах крупнокалиберных пулеметов, а по зданию горисполкома - еще и из гранатометов и артиллерийских орудий.
В этот день на помощь осажденным в горисполкоме прорвалась группа бендерских ополченцев с гранатами. Нас в узле связи осталось 14 человек: казаки и два работника ГАИ. К счастью, мы тут не потеряли ни одного человека. А 21 июня дворами и разными закоулками прорвались к нам 30 казаков с оружием и боеприпасами, чего у нас было уже в обрез. Из прибывших казаков сформировали взвод, и часов в десять утра они отправились прикрывать город от наседавших со стороны Варницы врагов.
- Двадцатого июня, - добавил В. Г. Бондарчук в заключение, - наши казаки захватили у румын мощный артиллерийский тягач. Но не отправлять же его порожняком на левый берег! Я подобрал отчаянных ребят, и мы стали охотиться за пушками. Отбили и захватили у противника одно противотанковое орудие и зенитнзто установку.
В это время румыны не столько воевали, сколько мародерствовали, громили магазины, склады, квартиры горожан, уносили с собой все мало-мальски ценное. Это, в общем-то, не удивительно. Они всегда были и всегда, видимо, будзп· ворами и громилами, охочими до чужого добра. Война на их языке - «разбой». А коль разбой, то чего стесняться. На то они и «разбойники».
Утром, 21 июня, я пол)^ил контузию и попал в госпиталь. Так что дальнейшие события проходили уже без моего участия.
Беседу записал наш корреспондент.
«Днестровский меридиан»,
10 июля 1992 г.
Эмиль Пайн, политолог ПЕРЕГОВОРЫ ПО ПРИДНЕСТРОВЬЮ: ЕЩЕ НЕ МИР, НО ЕСТЬ НАДЕЖДА-
Не удивлюсь, если сообщения о переговорах Б. Ельцина и М. Снегура по проблеме Приднестровья не вызовут особого оптимизма. Действительно, сколько уже было переговоров двухсторонних и многосторонние:, на высоком правительственном уровне и между полевыми командирами. Чем они заканчивались - известно: договоренности не соблюдались, и вооруженный конфликт разгорался с новой, еще большей силой.
Однако соглашения, достигнутые на переговорах 3 июля в Москве по приднестровскому конфликту, так же, как и на переговорах 24 июня в Дагомысе по юго-осетинскому, принципиально отличаются от прежних. В обоих случаях впервые предусмотрен механизм соблюдения договоренностей; создание разъединительной линии («коридора безопасности») под контролем нейтральных сил по поддержанию мира.
Что могут такие силы? Опыт использования «голубых касок» ООН показывает, что подобные воинские формирования достаточно эффективны. «Голубые каски» могут, например, нейтрализовать вылазки отдельных боевиков, действзтощих на свой страх и риск. А это - немало, поскольку такие вылазки зачастую принимаются за злой умысел или агрессию одной из сторон, что вызывает эскалацию конфликтов. Кроме того, в составе «голубых касок» или параллельно с ними действуют группы военных наблюдателей, способных определить, какая из сторон сознательно нарзтпает договоренности о прекращении огня. Наконец, выводы военных наблюдателей важны для принятия мировым сообществом санкций против стороны, действия которой представляют опасность для стабильности в регионе и в мире.
Проблема комплектования нейтральных сил в принципе разрешима, важно лишь, чтобы поиск варианта решения не затянулся, ведь и после кремлевской встречи Б. Ельцина и М. Снегура из зоны приднестровского конфликта приходят сообщения о новых перестрелках и жертвах. Если стороны сегодня втянутся в обмен «ударами возмездия», то договоренности, достигнутые 3 июля, могут так и не вступить в действие даже при наличии специального «механизма» их соблюдения.