Воспоминания о Фрэнки были одной из немногих тем, которая могла остро опечалить Франклина. Когда годы спустя его сестра Джейн прислала ему в Лондон письмо со счастливыми новостями о его внуках, Франклин ответил: «Вновь приходит в голову образ Фрэнки, хоть его нет вот уже тридцать шесть лет. Мало что может сравниться с этими воспоминаниями, и по сегодняшний день я не могу думать о нем без вздоха»[96].
Еще более трогательно, что Франклин еще при жизни Фрэнки написал для своей газеты необычайно глубокое размышление на тему «Детская смертность», поводом для которого стала кончина соседского ребенка. Опираясь на наблюдения за крошечным Фрэнки, описал волшебную красоту младенцев: «Какие любопытные петли и шарниры, на которых туда-сюда двигаются ручки и ножки! Какое непостижимое разнообразие нервов, вен, артерий, жилок и маленьких невидимых частиц находится в каждом из них!.. Какое невероятное усилие требуется, чтобы хранить жизнь, лелеять ее и передавать это умение отпрыскам». Как может получаться, вопрошал затем Франклин, что «добрый и милосердный Бог создает несметное число таких совершенных механизмов с одной только целью — похоронить их в сырой земле» прежде, чем они повзрослели настолько, чтобы отличать добро от зла или служить во благо своим близким во имя Бога? Ответ, как он признавал, «непостижим для смертного разума». «Слезы даны природой неспроста, они дают утешение — способность плакать»[97].
В поисках своего Бога
Когда мы в последний раз измеряли «духовный пульс» Франклина в Лондоне, он создал «Трактат о свободе и необходимости», в котором опрометчиво нападал на идею свободы воли и отрицал бóльшую часть кальвинистской теологии. Позже он отрекся от этого сочинения как от постыдной «ошибки». Все это доставило ему затруднения в вопросах религии. Он больше не верил в догмы, воспринятые вследствие пуританского воспитания (они гласили, что человек может получить спасение только через милость Божью, а не благодаря хорошим поступкам). Но он никак не мог принять простую и незамысловатую версию деизма, вероучение эпохи Просвещения, согласно которой разум и изучение природы (вместо Божественного откровения) откроет путь к знанию о Боге. Деисты, которых он знал (как и он сам в юные годы), оказались чудаками.
После возвращения в Филадельфию Франклин почти не проявлял интереса к организованной религии и еще меньше — к посещению воскресных месс. Все же он продолжал придерживаться некоторых основных религиозных убеждений, к ним относилось «существование Бога» и утверждение, что «самое угодное Богу служение — благо, сделанное людям». Он был толерантен ко всем вероисповеданиям, в частности к тем, которые существовали для того, чтобы сделать мир лучше, и следил за тем, чтобы «избегать любых разговоров, в которых принижалось бы благоприятное мнение людей об их религии». Поскольку Франклин полагал, что все церкви полезны обществу, он платил ежегодный взнос для поддержания городского пресвитерианского священника{29}, преподобного Джедидайи Эндрюса[98].
Однажды Эндрюс уговорил Франклина сходить к нему на воскресную мессу, что Франклин и делал последующие пять недель. К сожалению, он пришел к выводу, что они «не интересны и не поучительны, поскольку в них не прививались никакие моральные принципы. Целью этих месс казалось стремление сделать из нас хороших пресвитерианцев, а не хороших граждан». Во время его последнего визита чтение из Священного Писания (Послание к филиппийцам 4:8) касалось темы добродетелей. Эта тема была близка Франклину, и он надеялся, что Эндрюс подробно разъяснит ее в своей проповеди. Вместо этого священник остановился исключительно на догмах и доктринах, не предлагая никаких практических размышлений о добродетелях. Франклин «почувствовал отвращение» и возвратился к прежнему обыкновению читать по воскресеньям и писать тексты собственного сочинения[99].
Франклин начал освещать свои религиозные взгляды в серии очерков и писем. В них он наконец определил свое кредо, которое останется неизменным до конца его жизни: им станет добродетельная, укрепленная моральными устоями и прагматизмом индивидуальная версия деизма. В отличие от большинства абсолютных деистов он пришел к выводу: полезно (а таким образом, вероятно, и правильно) считать, что вера в Бога должна руководить нашими повседневными действиями. Но, как и у других деистов, его вера была лишена фанатического догматизма, пламенного спиритуализма, глубокого самоанализа и личной соотнесенности с Христом[100].
96
Autobiography 112; БФ к ДМ, 13 января 1772 года; «Пенсильванская газета», 23–30 декабря 1736 года; Van Doren 126; Clark 43; Brands 154–155. Франклин проповедовал в защиту вакцинации от оспы в своей газете до рождения Фрэнсиса: «Пенсильванская газета» за 14 и 28 мая 1730 года, 4 марта 1731 года.
97
«Смерть младенцев» (The Death of Infants) в «Пенсильванской газете» за 20 июня 1734 года, приписанная Франклину Лимеем, Lib. of Am. 228.
98
Франклин пишет в «Автобиографии» (с. 92), что «получил пресвитерианское образование», но пуританская секта в Бостоне, в которой его крестили, по сути, стала организацией, которую сейчас мы называем конгрегационалистской церковью. И пресвитерианцы, и конгрегационалисты, как правило, следуют доктринам Джона Калвина. См. «Автобиографию» (Йель), прим. 145. Для более детальной информации о Джедидайе Эндрюсе см. работу Ричарда Уэбстера «История пресвитерианской церкви в Америке, от истоков до 1760 года» (A History of the Presbyterian Church in America, from Its Origin until the Year 1760. Philadelphia: J. M. Wilson, 1857), 105–112. Для еще более глубокого анализа отношений Франклина и пресвитерианской церкви см. [133].
100
Информация о деизме может быть недостоверной. Несмотря на сомнения последствий неусовершенствованного деизма, Франклин не уклонялся от этого слова, когда обозначал свое вероисповедание. Я пользуюсь этим словом, подобно ему, чтобы описать философию эпохи Просвещения, которая: 1) отрицает убеждение в том, что вера зависит от полученной или оглашенной религиозной доктрины; 2) не акцентирует внимание на сокровенных и страстных духовных отношениях с Богом или Христом; 3) подразумевает веру в обезличенного Творца, который привел Вселенную и ее законы в движение; 4) придерживается взглядов, что изучение природы дает нам все знания о Создателе. См.: Walters, Franklin’s Life in Deism и Campbell 110–126; Керри Уолтерс, «Американские деисты» (Walters, The American Deists. Lawrence: University of Kansas Press, 1992); Бакбаум; А. Оуэн Элдридж, «Просвещение и пробуждение во Франклине и Эдвардсе» (Enlightenment and Awakening in Franklin and Edwards) в работе Benjamin Franklin, Jonathan Edwards под редакцией Барбары Оберг и Гарри Стаута (New York: Oxford University Press, 1997, 27–41); Элдридж, The Alledged Puritanism of Benjamin Franklin, в работе под редакцией Лимея «Переоценка» (Reappraising), 362–371; Элдридж, «Силы природы» (Nature); Дуглас Андерсон, «Радикальное просвещение Бенджамина Франклина» (The Radical Enlightenments of Benjamin Franklin. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1997); Болтцелл, «Пуританский Бостон и квакерская Филадельфия» (Puritan Boston and Quaker Philadelphia); Ларзер Зифф, «Пуританство в Америке» (Puritanism in America. New York: Viking, 1973); Дональд Мейер, «Религия Франклина» (Franklin’s Religion) в «Критических эссе» (Critical Essays), под редакцией Мелвина Баксбаума (Buxbaum; Boston: Hall, 1987, 147–167); Перри Миллер, «Нация, принадлежащая природе» (Nature’s Nation. Cambridge: Harvard University Press, 1967); Марк Нолл, «Американский Бог» (America’s God. New York: Oxford University Press, 2002); Саймон Блэкберн, «Оксфордский философский словарь» (The Oxford Dictionary of Philosophy. Oxford: Oxford University Press, 1994).