- Есть одна нехорошая история. Даже глупая скорее. Очень глупая. – Не спуская милой улыбки с лица, я откинулась на спинку стула, сдерживая свои руки, пытающиеся скреститься на груди. Мне не нужна закрытая поза, иначе он поймет, что победил. – Но, как вы понимаете, весьма непрофессионально рассказывать о таком, а я дорожу своей репутацией.
Он понял намек. А вот Женька нет, начав поверхностно рассуждать на избитую тему, что хамство чаще в гражданской авиации в чартерах встречается, а бизнес сегмент достаточно безопасная вариация. Его не слушала ни я, пытающаяся успокоить свои воющие от злости и напряжения нервы, ни Паша, вбивающий меня в кресло расходящимися от него волнами удовольствия от ситуации со мной и во мне.
Нельзя позволять ему загнать меня в позицию жертвы. Ему точно нельзя этого позволять. Подняла на него взгляд, вкладывая в него все упреждение на которое была сейчас способна. Паша смотрел чуть иронично, двояко, с ноткой снисходительности. И эхом терпкого мужского желания.
И все было бы даже терпимо, только если я в ответ на этот взгляд не испытала парадоксальной жажды прикосновения его губ. Того самого жесткого поцелуя, от которого едва не сошла с ума. Такого, что сама в него втиснулась, что потеряла голову, что готова была…
С трудом сглотнула, едва сдерживая доброжелательность на лице. Меня так и перекашивало и это злило. Я никогда не теряла самоконтроль. Никогда и нигде. Прежде.
Сглотнула и перевела взгляд на Женьку, все еще распинающегося на тему классовой разницы, пока официанты расставляли алкоголь и еду на столе. Женька не знает. Не понимает, что происходит за этим столом. И в свете наших новых с ним отношений, я не была уверена, стоит ли мне вообще ему об этом рассказывать. Паша милостиво дал мне передышку, переведя взгляд на Женьку и начиная с ним малопонятный треп про сроки аренды, кубатуру цистерн, технические характеристики и прочее. Я едва сдержалась, чтобы одним махом не осушить бокал вина, глядя поверх его плеча в полупустой зал с приглушенным освещением.
Его девица являя собой образец манер и воплощение гордости пансиона благородных девиц (три моих глумливых «ха»), из вежливости попыталась завязать со мной беседу. Она меня раздражала. Она была неуместна. За этим столом. Рядом с… нами. Я не смогла полностью исключить оттенок сарказма из своего голоса, когда спросила, кем она работает. Она соврала что-то про риэлтерскую фирму и я не удержала ироничной улыбки. Она повернула голову к подошедшему официанту и я заметила на белой коже шеи у воротника едва выглядывающий след от засоса.
Почему-то тряхануло. Отвела взгляд, тщательно пытаясь сдержать себя, пытаясь хотя бы чуточку разобраться в себе. Пока зачем-то не подняла на него взгляд. И мне захотелось его ударить, за тень насмешки. Он все замечал. И понимал. Сука.
Паша ответил на входящий мобильный звонок, что сейчас выйдет, извинился, сообщил, что на две минуты и покинул стол. Как будто спал неистовый прессинг. Я, не обращая внимания на Женьку и проститутку, одним махом допила бокал и пошла в дамскую комнату.
Охлажденные под ледяной водой пальцы, приложенные к лицу, мало помогли прийти в себя. Я с тоской посмотрела на мощную струю льющуюся из крана, сожалея, что не могу сейчас окатить свое лицо трезвящими каплями. Макияж только попорчу.
Почти окончательно пришла в себя, решив образцово завершить спектакль, больше не поддаваться провокациям этого ублюдка и вышла в полумрак коридора. Чтобы меня тут же толкнули назад в туалет. Едва не упала. Паша удержал за талию. Прижался лбом к моему, томно улыбаясь и щелкая замком на двери. Отшатнулась, чувствуя, как вскипает кровь. Как зудит кожа от его прикосновений. Отступила, чуть опустив голову, враждебно глядя в насмешливые зеленые глаза.
Взгляд раздевающий. Зажигающий похоть и порок, первобытные бескомпромиссные потребности. Превращающие меня в незнакомку, страдающую странным психическим отклонением, раз я так охотно теряю контроль, почти со страстью отдаваясь в лапы сладко и зазывно поющего в крови безумия.
- Глупая история, значит? – усмехнулся он, делая ко мне шаг и вынуждая пятиться назад. – Очень глупая? И непрофессионально ее рассказывать, потому что репутация, да, киса?
Сердце грозило пробить грудную клетку. Я все отступала в ответ на его неторопливое, даже ленивое приближение, пока не почувствовала, что дальше некуда – лопатки уперлись в стену.