Я рассмеялась. Цинично и очень весело. Правила и нормы морали. И я. Которая столько лет врала родителям, чтобы не наседали, трахалась с лучшим другом, с которым мы сейчас вывели друг друга из френдзоны и планировала еще не разрывать горячих отношений на эстафетках со страстным испанским мачо. Нормы морали?.. Мне было смешно. А ему отчего-то не очень. Заморозил одним взглядом, и я, было, подчинилась, но протест, вовремя вскипевший в крови, заставил невольно дернуть подбородок чуть вверх. И тут уже он рассмеялся.
- Мне нравится, что ты все время сопротивляешься. Окружающим условиям, себе самой. Мне. И как хорошо это скрываешь. Заводит нереально. Кис, ну взрослые же люди. Меня жутко пропирает при одном твоем виде и чуть ли не стояк случается, когда я к тебе прикасаюсь, ты тоже на меня нехило так реагируешь, к чему это сопротивление? Хочется же обоим и пиздец как обоюдно. Давай не будем продолжать эту дебильную игру и просто сделаем то, что все равно случится.
Я снова рассмеялась. Наглость и нахальство ненавижу. Только от чего у меня так намокло нижнее белье, при условии, что я снова испытала раздражение в ответ на это вульгарное предложение, я себе пояснить не могла.
- Так был у тебя шанс, Коваль. Я хотела сверху, ты отказался.
- В туалете, да? – хмыкнул он, раздевая меня взглядом и пригубив кофе. – Да еще и ты сверху? Нет, кис, ты будешь подо мной. Извиваться, стонать и отдаваться. А я буду вертеть тобой и всей ситуацией. Никакого доминирования и власти над собой я не потерплю. Ты женщина, ты снизу.
Ага, да. Я всегда сверху. Всегда. И почему-то меня возмущало именно это его высказывание, а не то, что он фактически мне в лоб сказал, что сексом мы займемся, это лишь вопрос времени. Привет, неадекватность, я тебя давно ждала, заходи, располагайся, властвуй и распоряжайся моими скудными мозговыми ресурсами.
Я прицокнула языком, глядя на свой недопитый эспрессо и убито покачала головой. Теряю себя. Рядом с этой наглой и самоуверенной мразью. Последняя слабая попытка уцепиться за слова и унизить его:
- Никакой власти над собой? От женщины, да? Ты же заместитель генерального директора. Что ж, от мужчины власть терпишь, выходит. Так что не втирай про принципы, там не должно быть ни ремарок, ни исключений. Прогнулся в одной степи, прогнешься и в этой. – Усмехнулась я, с долей вызова во взгляде.
Коваль тихо рассмеялся, замораживая меня взглядом.
- Киса, никакой власти. Ни от кого. – С нотками несколько уязвленного самолюбия. - Я сверху над всеми всегда и везде, а то, что в документах написано… я там могу себя хоть марсианином прописать. – Задорно мне улыбнулся с нехорошей такой тенью в глазах. – Впрочем, ладно, вернемся к этому разговору позже, ведь ложка дорога к обеду. Ты же моя персональная стюардесса, верно? Я тут со своим Тимоном и Пумбой по делам свалю до обеда. У меня заказ в одном часовом магазине. Заберешь часы, доставишь мне в номер, а вечером съездишь со мной за город на полуофициальную встречу с потенциальным партнером и его семьей.
- Это с какого такого хера? – потрясенно спросила я.
- С такого, что про часы я бы тебе дал указание еще в самолете, но ты сухарилась по углам, а времени выцепить тебя и по возможности поиздеваться у меня не было. – Он поднялся из-за стола, вытянув из кармана черных брюк небольшую книжицу с эмблемой дорогого часового бренда. – Тут недалеко на Банхофштрассе магазинчик. А на ужин со мной поедешь… господи, забыл как эта херня называется… В общем, когда стюардесса у своего рабовладельца уточняет, чем тот изволит трапезничать на обратном перелете, а потом в лепешку разбивается, но организовывает сей изощренный момент… Я над Риммой пару раз эксперементировал, справилась.
- Название блюда. И по возможности ресторана. – С неприязнью глядя на улыбающиеся, чуть прищуренные блядские глаза, клокочущим от злобы голосом потребовала я.
- А не знаю. – Усмехнулся этот ублюдок, допивая кофе и накидывая на плечи кожаную куртку. – Вот съездишь со мной вечером, я тебе покажу, что я хочу.
И прозвучало-то как двояко! Я с презрением смотрела, как он удаляется из трапезного зала и едва себя сдерживала от трехэтажного мата емко и исчерпывающе описывающего кто он такой и что я бы с ним сделала при помощи посторонних предметов.