Взрослыми вещами, блядь. Аж в глазах потемнело от ударившей в голову смеси злости, брезгливости и страха. Моя нижняя губа дернулась вниз превратив улыбку в предупреждающий оскал. Я не сумела совладать с собой и сдержать ненавидящий взгляд исподлобья. Крах и катастрофа - я не могу себе позволить такое выражение лица. Даже на те жалкие доли секунды, когда потеряла самоконтроль. Но ему понравилось. Он одобрительно рассмеялся. Мгновение и я снова взяла себя в руки, опять являя собой воплощение доброжелательности и приветливости.
Но краткий миг протеста был прекрасно считан всей стаей, вызвав у нее смешки, накаляющие еще сильнее горячий от напряжения воздух между мной и этой лоснящейся от пота и желания тварью.
- Машенька-а-а-а… - разочарованно прогудел лысый, откидывая голову на подголовник, но не отпуская вполне добродушно улыбающуюся меня взглядом. – Что же ты воды в рот набрала, что ли? Или молчание – знак согласия?
Вот тут меня тряхануло. Да так, что едва себя сдержала от порыва послать матом эту сволочь и убежать в стафф. А его это подстегнуло. Он только раскрыл рот, как прозвучал холодный, бескомпромиссный приказ с легким эхом насмешки:
- Толстый, завязывай. Видишь, девочка не из таких.
И все. Лысого как будто выключили, а в салоне повеяло арктической стужей, охлаждая, успокаивая мои напряженные нервы. Я инстинктивно перевела взгляд на источник голоса.
Ему, может быть, тоже было около тридцати. Он расслабленно сидел прямо в центре дивана, окруженный стаей и смотрел на мои губы задумчивым взглядом.
На дне насыщенно зелёных глаз плескалась ядовитая насмешка и темное неопределяемое чувство, вызывающее во мне странное подобие отклика. Лицо выразительное, безумно притягательное, с четко обозначенными скулами и тонкой линией губ. Волосы темные, короткостриженые. Высок и подтянут, в пальцах правой руки бокал с бурбоном. Единственная бутылка была среди семи ящиков текилы.
Я знала, что в мужчине главное его взгляд. Он говорит о многом. Обо всем. И если у амбала был мерзкий и наглый, однозначно его характеризующий, то здесь было что-то жуткое, неопределяемое, и что в дальнейшем, значительно успокоившись, я все никак не могла охарактеризовать.
Когда он впервые поймал мой взгляд, переведя его с моих губ в глаза, меня будто парализовало. И резануло. Дико. По живому. Как будто в прорубь столкнули. Дыхание перехватило, а внутри все сжалось до боли. Я думала о голубых глазах говорят холодные. Нет, дело не в цвете. Дело в выражении. Его взгляд был замораживающим, тяжелым, откровенно насмешливым и все с той же тенью непонятного чувства.
Сердце отчего-то болезненно замерло и опять пустилось в галоп. Дрожь вновь тронула руки, но не так, как при разговоре с лысым. Совсем не так. С лысым я могла что-то сделать, здесь же будто лишило воли. Я не могла пояснить себе причину тремора, сцепив пальцы друг с другом, чтобы унять сумбур прорывающийся из тела таким образом. Его зрачки расширились, губы изогнулись в полуулыбке, скрывая что-то, не давая уловить эхо промелькнувшей в его глазах мысли. Он едва повел головой в сторону стаффа, словно давая разрешение. Его стая была недвижна и тиха, пока вожак руководил ситуацией, и я, на немеющих ногах быстро пошла прочь.
Закрыла за собой дверь и тоже прижалась к ней спиной, не обращая внимания на обеспокоенных Татьяну и Лизу, поднявшихся при моем появлении из-за небольшого разделочного стола. С трудом сглотнула, прикрывая глаза, успокаивая себя и уговаривая ноги не подкашиваться.
Перед закрытыми глазами его лицо, снова пустившее под откос подобие самоконтроля, только было воцарившегося в голове и теле. Первые ассоциации с этими глазами – риск и секс. Секса было больше. Или это мои первобытные инстинкты вывели его в приоритет, наплевав на замораживающий тембр вкрадчивого голоса и позу расслабленного хищника. Все мы глубоко ошибались, думая, что основная опасность – это амбал. Нет. Совсем нет.
Все они, все шестеро – стая, а руководил ей он. Одно предложение и все затихло, будто сдохло. Лысый вон вообще экран смерти изображал. Я впервые встречала человека так воздействующего на других. На меня. Никогда ничего подобного не испытывала ни к одному мужчине. Чтобы самой не знать что. Скривилась, пытаясь отодвинуть от себя попытку анализа ситуации, ибо дело-то было тщетно. Я не понимала. Не понимала ничего.
- Машка?.. – негромко позвала Лиза.
Я открыла глаза и посмотрела в ее сторону, заставив отшатнуться. Не знаю уж, что там было на моем лице изображено.