Его пересохшие губы раскрылись, примагнитив к себе мой взгляд. Хотелось?.. Да. Хотелось определенно. Звенящий звон в ушах, вторивший набату сердца, застилал пеленой глаза, суживая зримое до единственно важного – хищного, зовущего, подавляющего и приглашающего изумрудного взгляда.
Я не поняла, как поднялась на ноги. Не поняла, зачем сделала шаг к нему, воплощению звериного желания и терпкого, такого по-мужски искушающего приглашения.
Он сглотнул, взгляд потемнел, на устах полуулыбка. На миг сбросившая с меня оковы жара, сжигающего призывы разума. Отступила. Села обратно, не веря тому, что не могу, впервые в жизни не могу взять над собой контроль и справиться с лицом. Страх, неправильность всего происходящего мгновенно остудила адский жар, уже вовсю полыхающий в венах и зажигающий низ живота пламенным томлением.
- И ты меня тоже хочешь, судя по всему. – Змеиная улыбка скользнула по тонким губам.
Фраза – пулей в сердце. Прошивающая навылет. Разворотившая, искалечившая опьяненный его неопределенным, но таким дурным влиянием разум, лишая его возможности правильно функционировать. Наркотой по венам, через секунду влияющей на рецепторы мозга, тормозящей его, главенствовавший в торопливо выстраиваемом новом порочном мире, где не было никого кроме меня и этого обладателя убийственного взгляда.
- Твое имя? – я бы не узнала свой голос, если бы на границе сознания не билось осознание, что глупый, несвоевременный вопрос задала я.
- Паша.
Имя как приговор. Как диагноз. Сжегший последние слабые попытки к сопротивлению у все еще наивно ратующего за рациональность сознания. Имя отравило и вытравило. Меня из меня. Поселив одно только желание в моем теле. А он это понял. Осознал сразу. И это добавило огня в его взгляду, полностью выжигая любые попытки сохранить остатки моего самоконтроля.
Он сделал ко мне шаг, а меня вжало спиной в равнодушный пластик обивки салона. Еще шаг и дрожь вновь сотрясала мои руки. Еще один и дикая, животная, иступленная ненависть от собственной беспомощности и подобного хамства разом укротила смерч безумия, рушившего все хлипкие, почти бесполезные заграждения инстинкта самосохранения, хрипло подсказывающего, что это все опасно.
- Слишком нагло. – Рыкнула я, опуская подбородок и глядя на него исподлобья. Быстро загоняя свое безумие вновь на задворки сознания и вынуждая его подчиниться. Их обоих. И причину и следствие.
Остановился. Довольно прищурился, чуть склонив голову. На губах плутоватая улыбка. Напряжение горячего, физически ощутимого воздуха между нами спало.
- Видимо, мне придется играть с тобой на равных? – вызывающая усмешка в почти ровном тоне. – Я согласен. С тобой определенно согласен. - Один его шаг, наклон корпусом вперед и наши лица разделяет не более двадцати сантиметров. Его рваный вдох сквозь стиснутые зубы, - сука, что же ты со мной творишь?..
И, вроде, оскорбление. И вроде бы полагается сопротивляться. Не могла. Вообще не могла пошевелиться. Он сам рванул вперед, сократив между нашими губами расстояние. Впился. Сухие губы. Жесткие. Властные. Без шанса увернуться. Потому что кровь в жилах торжествующе вскипела и лишила меня возможности мыслить, отодвигая мир с его законами за пределы сознания.
Его горячий язык раздвинул мои слабые, онемевшие губы. Сожгло и выжгло. Вновь. Но этот дикий поцелуй действовал на меня как дурман – я сама не поняла, как обняла его за шею и подалась вперед к его груди. Как попыталась перехватить инициативу, подмять под себя, требовательно куснув его язык. Он резко, но недалеко отстранился, то ли рвано выдохнув, то ли судорожно вдохнув сквозь стиснутые зубы, пробуждая в моей крови помимо идиотского, неправильно желания этого тела еще и дрожь и желание раскрыться, предоставить под его руки свое изнывающее, внезапно жутко изголодавшее тело. А ему не нужны были намеки. Один рывок и я на полу, растекаюсь, распыляюсь под его натиском. Под ним, нависающим сверху, под его руками, стискивающими мою пылающую кожу плеч. Под его жесткими, все еще отчего-то сухими губами, терзающими меня и все мое существо.
Отдалась бы? Отдалась. Подумала бы об этом, посомневалась, но ровно до того момента, пока один жесткий удар рукой, свободной от моих волос, не заставил раздвинуться колени, принимая его торс и обхватывая его, сцепив голени на его ягодицах. Не поняла, когда был сорван шейный платок. Когда его чертовы, горячие губы заскользили по шее вверх к линии нижней челюсти, а зубы чуть прикусывали кожу. Не хотелось об этом думать, потому что все, что я могла себе позволить для размышления – его бедра, прижимающиеся к моему паху. Его бедра. С эрекцией. И когда я ее ощутила, меня будто бы изгнали из собственного тела, оставив только жажду необходимости его прикосновений и желания всего его. Всего его тела. Полностью. В себе. Под кожей. На ней. И в ней.