- И слова-то от него нормального не услышишь, - продолжал сетовать таксист. - Ни бельмеса не понимает по-русски. Всю смену молчу. Да еще пукает в салоне, видать к борщам нашим не привычен...
Но Козлов не слушал его. Голова работала на полную мощность: "Ильич, точно, то есть не Ильич, конечно, а двойник - Свинья. Розенблат и компания. Прав Евлампий, ох как прав!"- капитан притворился спящим, но лицо его было напряжено.
- Эй, стоп! - вдруг закричал пассажир. - Зе энд, финиш, доигрались, мать твою так!
От неожиданности шофер резко затормозил.
- Смотри-ка ты, по-русски заговорил, - удивленно протянул он.
Свинья открыл дверь и собрался выходить.
- А деньги?! - шофер схватил его за плечо. - Мани-мани, рубли давай! Семнадцать с полтиной. Кто платить будет, Рузвельт?
- Я заплачу, - шепнул водителю Козлов. Он боялся спугнуть двойника.
Таксист отпустил Свинью и, матерясь, захлопнул дверь.
- Друг, останови у следующего фонаря, - попросил капитан.
- Как это? - не понял шофер.
- Через 50 метров. - Козлов нервничал. - Я потом все объясню. Деньги завтра на Лубянке получишь. Спасибо, товарищ!
Капитан протянул квитанцию и выскочил в ночь. Вокруг ни души. Виднеются контуры Государственного университета. Промелькнл вдалеке "Ильич" под фанарем. Козлов припустил за ним, нащупав "макарова" в кармане штанов.
Шофер же плюнул в форточку, кинул туда же смятую квитанцию и тронулся в парк.
Минут десять двойник Ленина петлял переулками, низко нагнув голову, затем зашел в парадную дома с барельефом композитора Мусоргского. Козлов шмыгнул за ним и стал осторожно подниматься этаж за этажом, держа пистолет обеими руками. Так дошел он до чердака: пусто, лишь покачивается от ветра странное белье на веревке.
"Черт, проходной!" - понял Козлов и бросился вниз. Он пробегал между вторым и первым этажами, когда вдруг погас свет. Нога зацепилась за что-то твердое, и капитан полетел вниз. Он летел ровно семь ступенек и успел сделать семь выстрелов. Семь предупредительных выстрелов вверх. Сознание погасло.
* * *
Бытует расхожее мнение, что при потере сознания сновидений нет. Если бы Козлов знал об этом, то сильно удивился бы: ему снился сон.
Снилось Козлову, что он не капитан контразведки, а известный на всю страну фокусник-иллюзионист, заслуженный артист республики. Будто выходит он в свете прожектороов на театральную сцену и под восторженный рев многотысячной публики достает из черного крашенного цилиндра генерал-майора Скойбеду за уши. Достает и, пристально глядя в глаза, ласково так спрашивает:
- Ну что, Валерий Михалыч, сукин ты сын, будешь еще доя...ться до меня?
- Буду, - отвечает Скойбеда.
Тогда Козлов берет свободной рукой волшебную палочку и, стукнув ей Скойбеду по лбу, превращает того в свинью.
- А теперь будешь? - спрашивает.
- Буду! - визжит свинья.
Тогдв Козлов, еще раз взмахнув палочкой, превращает свинью в Ленина и сам пугается своего поступка. Стоит он, значит, а пот с него так и хлещет. Тут еще вскакивает с первого ряда полковник Семинард и, потрясая его, Колова, личным делом, кричит:
- Прекратить антиобщественное представление, я приказываю прекратить!
Козлов и рад бы, да вот только никак. Держит он Ленина за уши и ни во что превратить не может. А тут уже бегут к нему изо всех проходов мрачные люди с развитой мускулатурой и недоразвитыми головами, да старший прапорщик Плеханов, высунувшись из-за кулис, шепчет злорадно:
- Сдать на вещсклад немедля цилиндер крашеный - раз, палку волшебную - два, генерал-майора Скойбеду - три!
А Ленин тем временем вырывается и, оставив уши в руке Козлова, бежит, как есть, к авансцене, приговаривая: "Финансы - говно, кадры - говно, диктатура пролетариата - говно". И там, перепрыгнув оркестровую яму, скрываетя в зале. Его ищут, но тщетно
- Поймать его! кричит Козлов, задыхаясь. - Меня же прапорщик Плеханов убьет!
Козлов вздрогнул и открыл глаза: "Долго же я спал. Господи, как болит голова!"
Козлов попробовал привстать, что-то защелкало, забегали по экрану черные и белые полосы, пошла настройка, изображение стало проясняться. Стал виден Митька в сувороввской фуражке.
- Очухался? - спросил он грубо.
- Ушел, гад, - простонал Козлов. - Поймай его, Митька!
- А ты на опарыша пробовал? - Спросил Митька и захохотал.
Опять пропало изображение, потом вдруг появился Семинард в той же фуражке.
- Товарищ полковник! - доложил Козлов. - Задание не вып...
Но Семинард перебил его:
- Ти, Козель поганий, не видишь - сержанта я! Пошли на допрос, козель!
Какая-то сила подняла капитана и поставила на ноги. Все вокруг было двигающимся, живым: стены то наползали, то отступали, пол под ногами содрогался.
- Там вулкан, - догадался Козлов.
Потом в глаза ярко ударил свет - открылась дверь, и Козлова толкнули туда. Здесь было уже безопасно - обычная комната: письменный стол, табурет, на столе яркая лампа с гибкой шеей. Очутившись тут, Козлов почувствовал себя как-то спокойней. Голова хоть и болела, но начала соображать. Закрылась дверь и капитан остался один.
"В кабинете положено думать", - вспомнил он выдержку из речи Менжинского перед сельскими оперуполномоченными и попытался сосредоточиться на том , чтобы понять, где он.
"Ловушка? Проверка? Ошибка?" - мысли, как белки, скакали в больной голове, но ни одну из них Козлов не мог ухватить за хвост.
- Садитесь. - послышалось вдруг.
От неожиданности Козлов сел. Только сечас он разглядел за столом маленького человечка в строгом фиолетовом костюме. Тот сидел, сцепив ручки перед собой, и доброжелательно смотрел на Козлова. Все в нем было утонченно и миниатюрно - тонкие пальцы, тонкие брови, тонкие душки очков. Человечек этот то ли угадал соображения капитана, то ли по другой какой причине, сказал:
- Не собираюсь играть с вами в кошки-мышки. Вы находитесьв следственном изоляторе номер два, именуемом в простонароднье Матросской Тишиной. Фамилия моя Креветко, звать Викентий Арсеньтьевич, я следователь и буду вести ваше дело.
- Очень приятно, - Козлов встал и протянул через стол руку. - Капитан госбезопасности Козлов.
- Сядьте, - глядя мимо него, сказал Креветко.
Козлов сел, пряча руку в карман.
- Я, возможно, вас разочарую, - произнес следователь,- но скажу, что у нас нет никаких оснований верить вам, гражданин... хм...
- Козлов, - подсказал Козлов.
- Вы настаиваете?
- На чем?
- На том, что вы Козлов.
- А кто же я? - капитан опешил.
- Ну, вот тебе и раз! - всплеснул ручками Креветко. - Мы же с вами оба взрослые люди. Причем оба отлично знаем, кто вы на самом деле, ума не приложу, почему вы выбираете себе такие неблагозвучные фамилии. В прошлый раз вы называли себя Сундуков.
Козлов открыл рот, потом снова закрыл. Креветко же продолжал:
- Я по роду своей деятельности привык доверять только фактам. Так вот, факты эти, увы, свидетельствуют против вас. Зачем держать грех на душе, не лучше ли открыться следствию, желающему вам добра? Чистосердечное признание...
- Знаю! - оборвал его Козлов. - Я все расскажу.
- Вот и прекрасно! - Креветко откинулся на спинку стула. - Слушаю вас.
- Я выполняю специальное задание, - начал Козлов. - Руковожу операцией "Яков и Ко".
- Яков и что? - не понял следователь.
- Не что, а кто. Ко - компани, их много, они опасны.
Креветко зевнул.
- Выслушайте меня! - взмолился Козлов.
- Говорите, говорите, - разрешил следователь.
- Перед тем, как меня задержали, я следил за Свиньей...
- За кем? - Креветко приподнял очки на лоб.
- Я хотел сказать, за Фрайером...