— А Мартиньи?
— Его здоровье ухудшалось. Постоянно беспокоила рана в груди, полученная во время операции в Лионе, но он тоже работал на Бейкер-стрит. Он был очень востребован после «Ди-Дэй». Мы жили вместе. Снимали квартиру недалеко от места работы.
— Вы были счастливы?
— О, да! — Она кивнула. — Это были лучшие месяцы моей жизни. Напомню вам, я ведь знала, что они не будут длиться долго. Он нуждался в большем.
— В действии?
— Точно. Он в нем нуждался, как некоторые нуждаются в спиртном. Это его и доконало. В январе сорок пятого в контакт с британской разведкой вступила группа немецких генералов с тем, чтобы ускорить окончание войны. Дагел Манроу состряпал план, по которому Арадо из Эскадрильи самолетов противника, пилотируемый добровольцем, с Гарри в качестве пассажира полетел в Германию. Как вы знаете, самолет имел немецкие опознавательные знаки, а они оба были в форме Люфтваффе.
— И они не долетели?
— Нет, они долетели. Приземлились на другом берегу Рейна, где встретились с заинтересованными лицами, и вылетели обратно.
— И пропали?
— Была дана директива командованию истребительной авиации, чтобы их ждали. Но по досадной случайности сообщение не было передано пилотам одной единственной эскадрильи. Грубая ошибка какого-то клерка.
— Боже мой! Какой тривиальной может быть иногда причина катастрофы, — поразился я.
— Это точно. — Она кивнула. — Из записей следует, что Арадо был атакован Спитфайром около Маргета. Видимость в тот день была очень низкой, и пилот потерял их в низкой облачности. Тогда решили, что они упали в море. Теперь нам известна истина.
Мы помолчали. Она взяла из корзины несколько поленьев и подбросила в огонь.
— А вы? Как вы это пережили?
— Пережила. Я получила государственную стипендию и поступила на медицинский факультет. Тогда, после войны, они проявляли щедрость к отставникам. Получив диплом, я вернулась в старый Кромвель и в течение года работала в качестве семейного врача. Это как-то помогало. Для меня ведь там все и началось.
— И вы никогда не были замужем. — Это было утверждение, а не вопрос, и ее реакция меня удивила, хотя мне следовало бы догадаться.
— Бог мой! Что вас привело к этой мысли? Гвидо регулярно приезжал в Лондон. Он мне забыл сказать только одну вещь: насколько богата семья Орсини. Пока я училась, он каждый год делал мне предложение, а я отказывала ему.
— А он возвращался и снова пытался?
— Между другими браками. Он был уже трижды женат. Наконец, я сдалась, поставив условие, что буду продолжать работать врачом. Его фамильная усадьба находилась в предместьях Флоренции. Я была партнером в сельской врачебной практике в течение шести лет.
— Так вы, действительно, графиня?
— Боюсь, что так. Графиня Сара Орсини. Гвидо погиб в автомобильной аварии три года назад. Можете вы себе представить человека, который в шестьдесят четыре года участвовал бы в гонках на Феррари?
— Судя по тому, что вы о нем рассказали, это как раз не удивительно.
— Этот дом принадлежал моим родителям. Я всегда скучала по нему, поэтому решила вернуться сюда. Для врача на таком острове, как этот, проще пользоваться девичьей фамилией. Иначе, местные опасались бы ко мне обращаться.
— А вы и Гвидо? Вы были счастливы?
— Почему вы спрашиваете?
— Потому что вы вернулись сюда после стольких лет.
— Но этот остров — место странное. Он имеет такое свойство. Он притягивает людей обратно, иногда через долгие годы. Я не старалась найти что-то, что я потеряла, если вы это имели в виду. По крайней мере, я так не думаю. — Она покачала головой. — Я нежно любила Гвидо. Я родила ему дочь, потом сына, нынешнего графа, который звонит мне из Италии дважды в неделю и умоляет приехать и поселиться у него, во Флоренции.
— Понятно.
Она поднялась.
— Гвидо относился с пониманием к тому, что называл призраком в моей машине. К факту, что Гарри никогда не будет забыт. Тетя Элен говорила мне, что есть разница между увлечением и любовью.
— Она же говорила, что Мартиньи не для вас.
— Тогда она была права. То, что разладилось у Гарри в психике, мне было не под силу наладить. — Она выдвинула ящик письменного стола и достала пожелтевший листок бумаги и расправила его. — Это стихи, которые он выбросил в день нашего знакомства, в коттедже, а я спасла.
— Можно мне прочитать?
Она подала мне листок, и я быстро его прочел.
«В полночь вокзалы зловещи. Адресата нет у надежды. Пора пересесть в поезд нужного назначенья. Теперь не время для местных, давно отошел последний. Никак не вернуться обратно, туда, откуда уехал».